Избранные произведения. II том

Рядом с ним восседала его прелестная леди, в высшей степени холодная и недоступная. Херндон был поражен ее молодостью. Аристократы, без сомнения, располагали средствами для восстановления утраченной свежести, но столь убедительно воссоздать подобное буйное цветение юной красоты они, конечно же, не умели. Леди Моарис было никак не больше двадцати трех — двадцати пяти лет.

Супруг ее выглядел на несколько десятков лет старше, и было нисколько не удивительно, что он столь ревностно ее стерег.

Она взирала на происходящее у ее ног с приятной, довольной улыбкой на устах. Херндон тоже улыбнулся — ее красоте и той пользе, которую он надеялся от нее получить. У леди была нежно розовая кожа. Служанка, с которой Херндон познакомился на нижней палубе, рассказала ему, что она дважды в день принимает ванну из особого крема, привозимого контрабандистами с недоступных планет. Глаза у нее были чистые, большие, нос — красивый и ровный, а губы изгибались двумя плавными дугами. Ее одежда была усыпана изумрудами до такой степени, что казалось, испускала зеленоватое свечение. На платье был глубокий вырез, обнажавший крутую грудь и сильные плечи. В своей маленькой ручке она держала инкрустированный бриллиантами скипетр.

Херндон осмотрелся, нашел какую-то придворную даму, которая в это время была свободной, и пригласил ее танцевать. Танцевали они молча, время от времени входя в зону пониженного тяготения. Может быть, при других обстоятельствах, Херндон счел бы такое времяпрепровождение весьма приятным, но сейчас он вовсе не искал приятных ощущений. Его всецело занимала задача привлечь к себе внимание леди Моарис.

И это ему удалось. Разумеется, не сразу. Он был гораздо выше всех остальных, присутствовавших на этом балу, был самым заметным из собравшихся в Гранд-зале придворных, а самое главное, ему помогло то, что лорд и леди покинули свои царственные троны и присоединились к танцующим. Херндон старался почаще менять дам, с которыми танцевал, пока, наконец, не оказался лицом к лицу с леди Моарис.

— Не хотите ли станцевать со мной? — спросила она. Слова ее показались Херндону наброшенной на него легкой осенней паутиной. Он склонился перед леди в легком, учтивом поклоне.

— Я почитал бы это величайшей честью, миледи. — Они начали танцевать. Вести ее было очень легко. Херндон остро ощущал ее близость, тепло ее тела. В ее глазах он увидел какую-то затаенную, щемящую боль, что поведало лучше всяких слов о том, что не все гладко между лордом и леди.

— Вы мне что-то незнакомы, — сказала леди. — Кто вы?

— Барр Херндон, миледи. Из Зоннигога.

— Из Зоннигога? В самом деле? Ради чего же вы пересекли океан протяженностью в полтора десятка тысяч километров? Чем привлекла вас наша столица?

Херндон улыбнулся и после нескольких изящных пируэтов произнес:

— Жажда славы и удачи, миледи. Жить в Зоннигоге очень неплохо, там все так спокойно, но единственное место, где можно стать известным — это Борлаам-сити. По этой причине я ходатайствовал перед Хейтманом Оверском, чтобы он ввел меня в свиту лорда Моариса.

— Значит, вы знакомы с Оверском? Так?

— Не очень близко. Я служил у него некоторое время, а затем попросился сюда.

— Вот так вы и шагаете, взбираясь все выше и выше с помощью своих прежних хозяев, пока не протиснетесь через лорда Моариса к ногам Властителя. В этом состоит ваш план?

Она обезоруживающе улыбнулась, показывая, что в ее словах нет ни тени осуждения. Херндон кивнул и со всей искренностью произнес:

— Признаюсь, именно в этом заключается моя цель. Хотя, простите меня за откровенность, похоже на то, что могут появиться причины, которые побудят меня остаться на службе у лорда Моариса дольше, чем я предполагал первоначально.

На лице молодой женщины вспыхнул румянец. Она поняла намек. Шепнула Херндону:

— Вы дерзкий. Насколько могу судить, тому причиной хорошая внешность и крепкое тело.

— Благодарю вас, миледи.

— Я не имела намерения расхваливать вас, — сказала она, когда танец подошел к концу, и умолк оркестр. — Я не одобряю подобную манеру поведения. Но какое все это имеет значение? Я благодарна вам за танец.

— Могу ли я рассчитывать на удовольствие от общества миледи когда-нибудь еще?

— Возможно, но не слишком скоро, — она насупилась. — Для лорда Моариса характерно острое чувство собственника. Он негодует, когда я дважды за один вечер танцую с одним и тем же членом его свиты.

На мгновенье лицо Херндона омрачила досада.

— Ничего не поделаешь. Схожу-ка лучше на смотровую площадку «А» полюбоваться звездами. Если леди нужен компаньон — она найдет его там.

Она взглянула на Херндона, так ничего и не сказав, упорхнула, как порыв весеннего ветра. Но Херндон весь зарделся от удовольствия. Все начинало становиться на свои места.