Избранные произведения. II том

— Я могла бы поговорить с зеленщиками в Кардиффе, если бы мне позволили позвонить, — сказала она. — В это время года у них могут быть апельсины из Южной Африки.

— Но как их сюда доставить?

— Я попрошу передать их с поездом. — Она взглянула на часы, которые только что подвела. — Если повезет, они прибудут в то же время, что и король.

— Хорошо. Давайте так и сделаем. — Он посмотрел ей прямо в лицо. — Вы удивительная. Пожалуй, я никогда еще не встречал девушки, похожей на вас.

За последние две недели он говорил с ней уже несколько раз — чересчур доверительно, и в то же время напряженно, и Этель чувствовала себя странно — ей было неловко, но и радостно, словно должно случиться что-то опасное и восхитительное, как в сказке, когда принц входит в заколдованный замок.

Чары развеялись от звука колес на подъездной аллее и прозвучавшего затем знакомого голоса.

— Пил! Как я рада вас видеть!

Фиц выглянул в окно и состроил забавную гримасу.

— Только не это! — воскликнул он. — Сестра приехала!

— Добро пожаловать домой, леди Мод, — раздался голос Пила. — Правда, мы вас не ждали.

— Граф забыл меня пригласить!

Граф любил свою сестру, но считал, что с ней трудно иметь дело. Ее политические взгляды были до невозможности либеральны: она была воинствующей суфражисткой, активно боролась за избирательное право для женщин. Этель восхищалась Мод. Как бы ей самой хотелось быть такой же независимой!

Фиц широкими шагами вышел из комнаты, и Этель пошла за ним в холл — величественную залу в готическом стиле, которому отдают предпочтение викторианцы, каким был Фица: стены, облицованные темным деревом, обои с крупным рисунком, резные дубовые стулья, напоминающие средневековые троны. Вошла Мод.

— Фиц, дорогой, как ты? — сказала она.

Мод была такой же высокой, как ее брат, и они были похожи, но семейные черты, придававшие Фицу сходство с античным богом, в женском лице были не столь хороши, и Мод можно было назвать скорее эффектной, чем очаровательной. В противоположность расхожему представлению, что феминистки не умеют одеваться, она была одета по моде: в узкое длинной юбке, из-под которой выглядывали сапожки с пуговицами, темно-синее пальто с широченным поясом и такими же манжетами, и шляпа с высоким пером, развевающимся, словно знамя полка.

Ее сопровождала леди Гермия, еще одна тетя Фица. В отличие от сестры, вышедшей замуж за богатого герцога, Гермия обвенчалась с расточительным бароном, который умер молодым и денег совсем не оставил. Десять лет спустя, когда с интервалом в несколько месяцев умерли отец и мать, тетя Гермия переехала к ним, чтобы опекать тринадцатилетнюю Мод. Она и теперь продолжала вести себя как неловкая дуэнья.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Фиц у Мод.

— Я говорила тебе, милая, он будет недоволен, — прошептала тетушка Гермия.

— Не могла же я пропустить такой случай! — сказала Мод. — Это было бы неуважением к королю!

— Но я не хотел бы, чтобы ты говорила с королем о правах женщин! — заметил Фиц с шутливым раздражением.

Этель подумала, что ему не о чем волноваться. Мод умела кокетничать с сильными мира сего и льстить им, так что даже консервативно настроенные друзья Фица ее любили.

— Моррисон! — подозвала слугу Мод. Она расстегнула пальто, и повернулась, позволяя снять его. — Здравствуйте, Уильямс, как поживаете?

— С приездом, госпожа! Вы согласитесь пожить в Жасминовой комнате?

— Да, спасибо, мне там нравится.

— Не желаете пройти на ланч, пока приготовят комнату?

— Конечно, я ужасно проголодалась!

— Сегодня у нас ланч в клубном стиле, так как гости приезжают в разное время.

«Клубный стиль» означал, что ланч не назначен на определенное время: когда гости приходят в обеденный зал, тогда им и подают еду. Сегодня ланч был скромный: суп малигатони,[6] холодное мясо и копченая рыба, фаршированная форель, отбивные из ягненка, несколько видов десерта и сыр.

Этель открыла дверь перед Мод и Гермией и следом за ними вошла в большой обеденный зал. За столом уже сидели кузены фон Ульрихи. Младший, Вальтер фон Ульрих, красивый и обаятельный, излучал довольство. Роберт же оказался привередливым: он поправил висевший в его комнате пейзаж с Кардиффским замком, пожелал, чтобы ему принесли еще подушек, и обнаружил, что в чернильнице на письменном столе нет чернил. Это был недосмотр, заставивший Этель забеспокоиться: что еще она могла упустить?

Когда дамы вошли, молодые люди встали. Мод подошла к Вальтеру:

— Вы совсем не изменились с тех пор, как вам было восемнадцать! Вы меня помните?

Он просиял.

— Еще бы! Правда, вы очень изменились с тех пор, как вам было тринадцать.

И Мод расцеловала его в обе щеки.

— Я была тогда безумно в вас влюблена, — сказала она с обескураживающей откровенностью.

Вальтер улыбнулся.

— Я тоже был вами увлечен.

— Но вы вели себя так, будто считали меня противной маленькой занудой!

— Мне приходилось скрывать свои чувства от Фица — он охранял вас, как верный пес.

Тетя Гермия кашлянула, показывая свое неудовольствие этим внезапным проявлением чувств. Мод сказала: