Избранные произведения. II том

— Неужели ты не понимаешь, каким великодушием надо обладать, чтобы помогать им?

— Глупости! — сказал Отто. — Если бы она была моей сестрой, я бы устроил ей добрую порку.

II

В Белом доме был кризис.

Ранним утром 21 апреля Гас Дьюар сидел в Западном крыле. Это новое здание дало аппарату президента столь необходимые кабинеты, а собственно Белый дом теперь мог стать именно резиденцией. Гас сидел в рабочем кабинете президента, рядом с Овальным залом. Это была маленькая комнатка унылого серо-коричневого цвета, которая освещалась одной тусклой лампочкой. На письменном столе стояла видавшая виды портативная письменная машинка «Ундервуд», на которой Вудро Вильсон печатал свои речи и обращения для прессы.

Но Гаса больше интересовал телефон. Если он зазвонит, Гасу придется решать, будить ли президента.

Телефонный оператор принять это решение не мог. С другой стороны, старшим советникам президента тоже надо поспать. Гас был младшим среди советников Вильсона, или старшим среди секретарей, — это зависело от того, с какой стороны смотреть. Но как бы то ни было, именно он должен был дежурить всю ночь у телефона и решать, следует ли нарушить сон президента, а значит, и первой леди Эллен Вильсон, страдающей от неизвестной болезни. Гас боялся сказать или сделать что-то не так. Внезапно все его престижное образование оказалось ненужным: даже в Гарварде вряд ли кто мог сказать, когда стоит будить президента, а когда нет. И он от души надеялся, что телефон не зазвонит.

Гас был здесь из-за того, что написал письмо. Он описал отцу прием в Ти Гуин и послеобеденную дискуссию об угрозе войны в Европе. Сенатор Дьюар нашел это письмо столь интересным и занимательным, что показал его своему другу Вудро Вильсону, и тот сказал: «Хотел бы я, чтобы этот парень работал у меня в аппарате». Гас уехал из дома на год, решив сделать перерыв между учебой в Гарварде, где изучал международное право, и своей первой работой в одной юридической фирме в Вашингтоне. Его кругосветное путешествие должно было закончиться через полгода, но он без колебаний прервал его и поспешил домой, чтобы служить своему президенту.

Ничто не интересовало Гаса больше, чем взаимоотношения между странами — их дружба и ненависть, союзы и войны. Еще подростком он посещал заседания сенатского комитета по международным отношениям, поскольку отец Гаса был его членом, и они казались ему куда более захватывающими, чем театральные спектакли. «Вот так в одни страны приходят мир и процветание, а в другие — война, разруха и голод, — говорил ему отец. — И если ты хочешь изменить мир, международные отношения — как раз та область, где ты можешь сделать больше всего добра — или зла».

И теперь Гас оказался в центре первого в своей жизни международного кризиса.

Один чересчур прилежный чиновник мексиканского правительства арестовал восьмерых американских моряков в порту Тампико. Их уже отпустили, и чиновник извинился, так что тривиальный инцидент мог бы на этом и закончиться. Но командир эскадрона, адмирал Майо, потребовал салютовать из двадцати одного ствола. Президент Уэрта отказал. И тогда Вильсон пригрозил занять Веракрус, самый большой порт Мексики.

Так Америка оказалась на грани войны. Гас очень уважал высокоморального Вудро Вильсона. Президент не разделял циничного мнения, что в Мексике один бандит стоит другого. Уэрта был реакционером и убил своего предшественника, и Вильсон искал предлога его сместить. Гас благоговел перед руководителем мирового уровня, утверждавшим, что нельзя идти к власти с помощью убийства. Настанет ли когда-нибудь день, когда с этим принципом согласятся все государства?

Приход кризиса ускорили немцы. К Веракрусу приближалось немецкое судно «Ипиранга» с грузом винтовок и патронов для правительства Уэрты.

Весь день прошел в напряжении, но сейчас Гасу с трудом удавалось не заснуть. Перед ним на столе, под лампой с зеленым абажуром, лежал отпечатанный на машинке рапорт военной разведки о вооруженных силах Уэрты. Служба военной разведки относилась к малочисленным отделам, состояла из двух офицеров и двух секретарей, и сведения были скудными и обрывочными. Мысли Гаса снова и снова возвращались к Кэролайн Вигмор.

Приехав в Вашингтон, он зашел навестить одного из своих гарвардских преподавателей, профессора Вигмора, перешедшего в Джорджтаунский университет. Вигмора не было дома, Гасу открыла его новая молодая жена, Кэролайн. Гас несколько раз встречал ее в Гарварде на праздничных мероприятиях, и ему очень нравились ее спокойная рассудительность и живой ум. «Он сказал, что хочет заказать себе новые сорочки, — сказала она, но Гас увидел, каким напряженным стало ее лицо. И вдруг она добавила: — Но я-то знаю, что он пошел к любовнице». Гас вытер ей слезы своим платком, а она поцеловала его в губы и сказала: «Как бы я хотела, чтобы у меня был муж, которому можно доверять!»