Избранные произведения. II том

А вот Вудро Вильсона перспектива войны не пугала. Его любимым произведением был «Генрих V» Шекспира, и он часто цитировал: «Но если грех великий — жаждать славы, я самый грешный из людей на свете».[11]

В Белый дом шли телеграммы и радиограммы с известиями, и передавать их президенту было обязанностью Гаса. В полдень морская пехота заняла таможню Веракрус.

Через несколько минут Гасу сказали, что к нему пришли. Его желает видеть некая миссис Вигмор.

Гас встревоженно нахмурился. Это было неосторожно. Должно быть, что-то случилось.

Он поспешно вышел в вестибюль. Кэролайн была в смятении. На ней было скромное, но элегантное пальто и простая шляпка, однако волосы были плохо уложены, а глаза покраснели от слез. Гас был потрясен и огорчен, увидев ее в таком состоянии.

— Дорогая моя! — тихо сказал он. — Что стряслось?

— Мы должны расстаться, — сказала она. — Мы видимся в последний раз. Прости меня! — и она заплакала.

Гасу хотелось ее обнять, но здесь он не мог этого сделать. У него не было своего кабинета. Он огляделся. На них глазел охранник у дверей. Уединиться негде. Это сводило его с ума.

— Давай выйдем, — сказал он, беря ее за руку. — Пройдемся немного.

— Нет, — она покачала головой. — Я сейчас успокоюсь. Ты оставайся.

— Что тебя так расстроило?

— Я должна быть верной мужу… — Она упорно смотрела в пол, и он не мог поймать ее взгляд. — Я должна выполнять свои обязательства.

— Позволь мне быть твоим мужем!

Она подняла голову, и при виде ее глаз, полных страдания, у него сжалось сердце.

— О, если бы я могла!

— Но ты можешь!

— Я замужем.

— Но он тебе неверен, зачем тебе с ним оставаться?

Она не стала отвечать.

— Он принял предложение из Беркли. Мы едем в Калифорнию.

— Не уезжай!

— Я уже решила.

— Понятно, — сказал он без выражения. Он чувствовал себя так, словно получил удар в солнечное сплетение. Болела грудь, и было трудно дышать. — В Калифорнию… Черт.

Она увидела, что он принял неизбежное, и к ней стало возвращаться самообладание.

— Это наша последняя встреча, — сказала она.

— Нет!

— Пожалуйста, выслушай меня. Мне нужно сказать тебе одну вещь, и это единственная возможность.

— Хорошо.

— Месяц назад я собиралась покончить с собой. Не смотри на меня так, это правда. Я считала себя никчемным существом, думала, никто и не заметит, если я умру. И тут пришел ты. Ты был так ласков, так внимателен, так заботлив, что я почувствовала, что жить все-таки стоит. Ты любил меня так безоглядно… — По ее щекам заструились слезы, но она продолжала. — И ты был так счастлив, когда я тебя целовала. Я поняла, что если я могу дать кому-то столько счастья, значит, я не такое уж ничтожество. И эта мысль помогла мне выжить. Гас, ты спас мне жизнь. Благослови тебя Бог.

То, что он почувствовал, было похоже на гнев.

— А мне что остается?

— Воспоминания, — тихо произнесла она. — Надеюсь, ты будешь вспоминать меня с такой же нежностью, как я тебя.

Она отвернулась и пошла к двери. Гас последовал за ней, но она так и не обернулась. Он не стал ее удерживать.

Когда она скрылась из виду, он пошел было к Овальному кабинету, но потом изменил направление: в душе царил хаос, и к президенту в таком виде являться не стоило. Чтобы на минутку остаться одному, он зашел в туалет. К счастью, там больше никого не было. Он умылся и взглянул в зеркало. Гас увидел худощавого человека с большой головой. Как леденец на палочке, подумал он. Светло-русые волосы, карие глаза, не очень красив, но женщинам нравится, и Кэролайн любит его.

По крайней мере любила, хоть и недолго.

Не следовало ее отпускать. Как он мог просто стоять и смотреть ей вслед? Надо было заставить ее еще подумать, надо было еще поговорить. Может, они нашли бы выход… Но в глубине души он понимал, что другого выхода не было. Возможно, она уже через нечто подобное проходила, догадался он. И представил себе, как ночами она лежала без сна рядом со спящим мужем и вновь и вновь обдумывала, как поступить.

Нужно было возвращаться на пост. Америка начинала военные действия. Но как забыть о том, что сейчас произошло? Когда был не с ней, он целыми днями мечтал о встрече. А теперь… Как ему жить без нее? Каким же странным казалось ему будущее… Но что делать?

Вошел секретарь, Гас вытер руки полотенцем и вернулся на свое рабочее место у Овального кабинета.

Через несколько секунд ему принесли телеграмму от американского консула в Веракрусе. Взглянув на нее, Гас воскликнул: «Не может быть!». В телеграмме сообщалось: «ЧЕТВЕРО НАШИХ ПОГИБЛИ ЗПТ ДВАДЦАТЬ РАНЕНО ЗПТ ВОКРУГ КОНСУЛЬСТВА ВСЮДУ СТРЕЛЬБА ТЧК»

Четверо наших, подумал с ужасом Гас, четверо славных американских парней, у которых есть матери, отцы, жены или девушки… Эта новость дала ему возможность увидеть свою беду в ее истинном свете. В конце концов, подумал он, и я, и Кэролайн живы.

Он постучал в дверь Овального кабинета и подал телеграмму Вильсону. Президент прочел ее и побледнел.

Гас внимательно смотрел на него. Что чувствовал Вудро Вильсон, зная, что они погибли из-за того решения, которое он принял ночью?