Избранные произведения. II том

— А ведь в жизни не догадаешься, что здесь речная долина, правда? — по-свойски заметил Ласки. — Рельеф совершенно ровный. И все-таки спутниковые снимки и топографические данные подтверждают, что некогда здесь протекала древняя река — очень близко от раскопа. Она пересохла пятьдесят-шестьдесят тысяч лет назад.

Они остановились перед брезентовой загородкой, натянутой по периметру прямоугольника ярдов десяти шириной и сорок в длину.

— Мы держим наше сокровище за заграждением — защищаем от наносов пыли и местного зверья. Вы не поверите, сколько в пустыне водится всяких тварей. Говорят, даже волки есть.

Откинув клапан в ближнем конце заграждения, археолог жестом поманил Амундсона внутрь и сам вошел следом. Инженер застыл как вкопанный, потрясенно глядя перед собой.

— Ничего себе зрелище, а? — с сухим смешком обронил Ласки. — Люблю наблюдать за первой реакцией новоприбывших.

Внутри заграждения почти все пространство занимал раскоп — от первозданной поверхности пустыни осталась лишь узкая полоска в несколько футов шириной по периметру. А дальше зияла протяженная яма — но не пустая. На дне ее покоилась статуя из черного камня. Амундсону она слегка напомнила идолов острова Пасхи, и все-таки ничего подобного он в жизни не видел. Примитивное изваяние дышало грубой силой. Статуя была антропоморфна — притом что пропорции ее явственно отличались от человеческих. Гигантский эрегированный фаллос, ровно лежащий внизу живота, со всей очевидностью человеческим не являлся. Статуя, невесть почему, наводила на мысль об обитателе водных глубин, — может статься, из-за массивной и толстой шеи или из-за перепонок между невероятно длинными пальцами.

Под покровом почвы все острые выступы каменного изваяния сохранились неповрежденными — за одним-единственным исключением. Лицо статуи представляло собою лишенную выражения маску. Не осталось никаких следов носа, губ или глазниц, если они когда-то и были.

— Вы определили, что это за камень? — полюбопытствовал инженер.

— Какая-то разновидность базальта, — откликнулся Ласки. — Если честно, мы пока еще не вполне уверены, что это. Камень распознаванию не поддается.

— То есть вы хотите сказать, что он не местный, — промолвил Амундсон, неспешно двинувшись в обход раскопа.

— Нет, точно не местный.

— Выходит, статую изваяли не здесь?

— Господи милосердный, нет, конечно. Камень пустыни слишком хрупкий и растрескавшийся, чтобы изваять из него фигуру такого размера. Я бы сказал, она изрядно смахивает на поваленные статуи острова Пасхи.

— Мне эта мысль тоже приходила в голову, — пробормотал Амундсон. И наклонился поближе рассмотреть поверхность головы.

— Нет, невозможно. Эту статую привезли сюда издалека — откуда именно, мы даже гадать не беремся, но такого камня нет вокруг на сотни миль. Она, кстати, некогда стояла стоймя — мы нашли постамент, погребенный у подножия. В какой-то момент ее сбросили с основания в яму и засыпали землей.

Науке были известны случаи погребения древних каменных изваяний и культовых сооружений. Амундсон вспомнил, что читал об одном таком месте.

— То есть как Гебекли-Тепе?

Гебекли-Тепе, храмовый комплекс двенадцатитысячелетней давности в Турции, состоял из каменных монолитов и других сооружений: в какой-то момент их долгой истории все они были полностью погребены в земле, но во всех других отношениях ничуть не повреждены.

— Да, — кивнул Ласки, явно довольный отсылкой. — Что-то в таком духе.

Инженер присел на корточки, перегнулся через край раскопа как можно ниже и дотянулся рукой до гладкого лица исполина.

— А вы уверены, что погребен он был не лицом вниз?

— Совершенно уверены, — подтвердил Ласки. — Положение рук и ладоней, не говоря уже о фаллосе, явственно показывают, что лежит он на спине и смотрит в небо. Как бы то ни было, мы раскопали землю под его головой. На той стороне никакого лица нет.

— Кажется, я вижу следы зубила, — пробормотал Амундсон, легонько касаясь черного камня подушечками пальцев.

— Лучше всего их видно рано поутру. Когда солнце светит под низким углом.

Амундсон внимательно разглядывал загадочную безликую маску; археолог молча ждал. Наконец инженер встал на ноги и обернулся. В светло-серых глазах заплясали нетерпеливые искорки.

— Все получится, я уверен.

Ласки хлопнул его по плечу:

— Превосходно! Завтра и начнем.

2

Обед, точнее, ужин превзошел все ожидания. Стряпней занимался Сайкс, причем по собственному желанию, объяснила Амундсону Анна Ласки. По части готовки коротышка-кокни оказался настоящим мастером. На археологических раскопках обычно едят местную кухню, но в Кел-тепу здешним землекопам посчастливилось отведать экзотическую для них пищу — ростбиф, пудинг, клецки, рыбу с жареным картофелем, пирожки с мясом, рагу, сосиски с картофельным пюре.

— В первый же вечер на раскопе повар из местных, назначенный Гани, приготовил хорхог и хушур^{257} — козлятину и обжаренные клецки, — рассказала Анна. — На мой вкус, вышло не так уж и плохо, но Сайкс себя не помнил от возмущения. Чуть не на коленях умолил Джо приставить его к кухне.