Избранные произведения. II том

— Да, — кивнул Рик, — я нейтрализовал трех андроидов.

Они с Айран вошли в лифт и вместе вознеслись на несколько десятков метров ближе к Богу.

— Мне просто пришлось купить то, что ты сейчас увидишь, — сказал он. — Что-то сегодня пошло не так, что-то связанное с их нейтрализацией. Без животного, этого или какого-нибудь другого, я просто не смог бы дальше работать.

Лифт распахнул двери; Рик вывел жену в темноту, к клетке, включил прожекторы, поставленные здесь для использования жильцами дома, и молча указал на козу.

— Господи, — тихо сказала Айран. Она подошла к клетке, заглянула внутрь, а затем обошла её вокруг, разглядывая козу со всех сторон. — Она и в самом деле взаправдашняя? Не фальшак?

— Абсолютно взаправдашняя, — заверил её Рик. — Если только они меня не надули. — Но такое случалось крайне редко; штраф за подделку был огромен, в две с половиной полные рыночные цены настоящего животного. — Да нет, они не могли меня надуть.

— Это коза, — сказала Айран. — Черная нубийская коза.

— Самка, — кивнул Рик. — Так что когда-нибудь позднее мы сможем её спарить, и тогда она будет давать молоко, и мы будем делать из него сыр.

— А можем мы её выпустить? Поместить в загон вместе с бараном?

— Нет, сперва её нужно подержать на привязи, хотя бы несколько первых дней.

— «Моя жизнь — любовь и наслажденье», — сказала Айран тихим, дрожащим голосом. — Старая — старая песня Йозефа Штрауса, помнишь? Когда мы с тобой впервые встретились. — Она нежно положила ладони Рику на плечи, чуть подалась вперед и поцеловала его. — Безбрежная любовь. И безбрежное наслажденье.

— Спасибо, — сказал Рик и на секунду сжал её в объятиях.

— Давай для начала сбегаем вниз и возблагодарим Мерсера, а потом снова поднимемся сюда и дадим ей имя, ведь нельзя же ей без имени. А ещё ты поищешь веревку, чтобы её привязать. — Айран повернулась и пошла к лифту.

— Эй, Декарды, какая симпатичная у вас коза, — крикнул Билл Барбур, возившийся, как всегда, со своей любимой кобылой Джуди. — Поздравляю с покупкой. Добрый вечер, миссис Декард. Если у вас будет потомство, может, я и сменяю своего жеребенка на пару ваших козлят.

— Спасибо, — бросил Рик, торопливо догонявший жену. — Ну как, — спросил он её, — вылечит это твою депрессию? Мою так точно вылечит.

— И мою тоже, — кивнула Айран. — Теперь мы можем без страха признаться перед соседями, что баран был электрический.

— Мне кажется, — осторожно заметил Рик, — что в этом нет особой необходимости.

— Главное, что мы можем. Как хорошо, что нам нечего больше скрывать. Наше давнее, затаенное желание сбылось. Это просто сказка!

Айран привстала на цыпочки, клюнула Рика губами в губы, а затем повернулась и нажала кнопку лифта.

Что-то настойчиво советовало ему сказать: давай не будем пока возвращаться в квартиру. Давай побудем пока здесь, рядом с козой. Посидим, посмотрим на неё, может быть, покормим, в фирме мне дали для начала мешочек овса. Можем почитать инструкцию по уходу за козой — в фирме и инструкцию приложили, за те же деньги. А назвать её можно Эвфемия, тебе нравится такое имя?

Но тем временем лифт уже подошел, и Айран вошла в распахнувшиеся двери.

— Айран, подожди, — придержал её Рик.

— Было бы просто аморально не слиться сейчас с Мерсером в благодарении, — сказала Айран. — Сегодня я подержалась за ручки ящика, и это отчасти сбило мою депрессию — отчасти, не так, как коза. Но во всяком случае в меня успели попасть камнем, вот посмотри. — Она показала Рику небольшой кровоподтек на запястье. — И ещё я все время думала, насколько мы были лучше, насколько лучше мы себя чувствовали, когда не забывали о Мерсере. Несмотря на боль и страдания. Телесные страдания, но зато духовное единение. Я ощущала всех остальных, по всему миру, всех, кто сливался в тот же самый момент. Входи, Рик. — Айран придержала закрывавшиеся двери. — Входи, это будет совсем недолго. Я даже не думаю, что ты достигнешь слияния, а просто хочу, чтобы ты поделился своей радостью со всеми остальными, это обязательно нужно сделать, было бы просто аморально держать её для одних себя.

Конечно же, она была права, а потому он вошел в кабину и нажал на кнопку своего этажа.

Войдя в гостиную, Айран сразу же включила черный ящик эмпатоскопа; её лицо сияло радостью, как юная луна.

— Я хочу, чтобы все знали, — повернулась она к Рику. — Со мною как-то такое было, я сливалась, и вдруг услышала кого-то, кто только что получил животное. А в другой раз… — Её лицо мгновенно помрачнело, стало безрадостным. — В другой раз я услышала кого-то, чье животное только что умерло. Но другие из нас поделились с ним своими радостями — у меня-то радостей не было, так что мне не было чем и делиться, — и это его подбодрило. А ведь там дело могло дойти и до самоубийства, мы же это отчетливо чувствовали, что могло.

— Они получат нашу радость, — сказал Рик, — но мы окажемся в убытке. Мы обменяем то, что мы чувствуем, на то, что чувствуют они. И вся наша радость увянет.

По экрану эмпатоскопа струились потоки ярких, бесформенных пятен; глубоко вздохнув, Айран сжала ручки.