Избранные произведения. II том

Напротив. Он обращался с ней очень бережно, как с хрустальной. Так музыканты внизу, в гостиной, обращаются со своими инструментами. И довольно скоро в его умелых руках она начала понимать, почему остальные девушки каждый вечер выходят на работу с улыбкой.

Она успела понять достаточно много, и когда пришла пора скинуть платье, не стала думать о том, что он вот-вот обнаружит и какое при этом испытает разочарование и гнев.

Все шло очень хорошо, но Пастух вдруг отпрянул от нее и сел на постели; его грудь с черной порослью волос мерно вздымалась.

— Сейчас же убери это! — велел он ей. Голос его звучал сейчас непривычно резко. — Немедленно положи это на стол!

— Как же?.. — У нее даже дыхание перехватило, и вместо вопроса из горла вылетел какой-то испуганный нечленораздельный хрип. Куда же она денет свою девственность? И как он догадался?

Он ведь только и успел, что раздеть ее и увидеть, какова она под платьем…

Она испуганно проследила глазами за его указующим перстом и с громадным облегчением вздохнула. Оказывается, его рассердила та серебряная трубка, тот подарок моря, который Меррикэт посоветовала ей пока что оставить при себе!

— Ax это, господин мой? — притворно удивилась она. — Но я всегда это ношу!

— Только не в моем присутствии. — Он встал с постели, и она увидела, что от любовного возбуждения в нем не осталось и следа. Задохнувшись от страха, она крикнула:

— Пожалуйста, не уходите, господин мой! Я сейчас сниму!

Он ждал, уперев руки в бока, пока она не снимет трубку, а потом обнял, прижался губами к ее груди и сказал:

— Ну, теперь не тревожься: остальное я беру на себя. А ты просто доверься мне, ягненочек.

Она вдруг осмелилась и пролепетала:

— Но я ничего не умею… я никогда… мне нечего тебе предложить, господин мой! Я не знаю никаких штучек, не владею мастерством, как другие…

— Зато у тебя есть нечто такое, чего ни одна из этих других предложить не сможет, ягненочек! — Он сказал это так громко и отчетливо, что ноги у нее стали как ватные. — Это можешь подарить мужчине только ты. И за этот подарок я хочу преподать тебе такой урок любовного искусства, какого никому и никогда в Санктуарии не преподавали.

Она поняла, что Пастух каким-то образом уже узнал обо всем и даже не подумает на нее сердиться, пусть кровь у нее хоть всю ночь течет… Она так и не уловила момент — пока он не коснулся ее губ своим пальцем, испачканным красным, — когда стала женщиной: разве это возможно, чтобы совершенно не было боли?

Ну а потом Пастух научил ее всему, что ей так хотелось узнать о радостях женской доли, всему, что лежало за «непреодолимой» преградой, установленной ее собственным телом. Когда же она, усталая, задремала, он потихоньку ушел, оставив у нее под подушкой золотую монету.

* * *

— Вставай, вставай! — Меррикэт трясла Шауме за плечо. Чуть поодаль, в дверях, стоял Рэндал, которому Миртис, ломая свои покрытые синеватой сеточкой вен руки, говорила:

—..и это крайне нерегулярно, мой дорогой! Но самое маленькое, что вы можете для меня сделать — если я, разумеется, позволю, — это взять под свою личную ответственность заклинание погоды…

— Извините, мадам, мы с вами закончим чуть позже, — прервал ее Рэндал. — А теперь оставьте нас, пожалуйста.

Шауме по-прежнему сонно терла глаза и потягивалась, все еще не замечая, что за спиной Меррикэт стоит великий Рэндал.

— Ой, Мерри! — радостно улыбнулась подруге Шауме. — А ты-то что здесь делаешь? Впрочем, мне так много нужно тебе рассказать!.. — Шауме умолкла, наконец-то увидев Рэндала, и быстро натянула на себя одеяло до самого подбородка.

— Шауме, это очень важно! — быстро прошептала Меррикэт. — Это Рэндал, великий маг. Он хочет поговорить с тобой. Об ЭТОМ. — Меррикэт показала на серебристую трубку, лежавшую на столике возле кровати.

— Об этом? — На лице Шауме явственно отразилось недоумение. — Ерунда какая! А вот за тот корешочек я ужасно тебе благодарна, Меррикэт! И передай мою благодарность Дике. У меня была просто замечательная…

Рэндал быстрым шагом пересек комнату и подошел к ней.

— Простите, что прерываю вас, юная госпожа, но вы не?.. — Он умолк и испытующе поглядел на Меррикэт.

— Шауме, — спохватилась та, наклоняясь над подругой и ставшими вдруг неловкими руками доставая у той из-под подушки блестящую золотую монетку, — значит ли это, что ты?.. — Мэррикет посмотрела на золотой.

— О да! И все было просто чудесно! Передать не могу, как чуде…

Лицо Меррикэт вдруг исказилось; она с трудом сдерживала слезы. Рэндал пообещал, что даст денег и поможет Шауме поступить ученицей в Гильдию Магов, пообещал вытащить ее из Дома Сладострастия. Но теперь… Увы, они опоздали. Меррикэт в отчаянии обернулась к Рэндалу и вопросительно на него посмотрела.

— Слишком поздно… — прошептала она.

— Я так и подумал, — сказал маг, а Меррикэт вдруг заметила, что Шауме в недоумении переводит взгляд с одного лица на другое, однако Рэндал продолжил как ни в чем не бывало: