Избранные произведения. II том

Но даже в этом ужасном оцепенении, вызванном голодом и одиночеством, она мгновенно встрепенулась, почувствовав, что ее накрыла чья-то тень. Шмыгнув носом, она торопливо вытерла мокрое лицо — уже не заботясь о том, что по щекам размажутся румяна и тушь, — и заставила себя проворно, насколько это позволяло узкое платье, вскочить на ноги и изобразить на лице ослепительную улыбку.

Ну да, тот самый мужчина! Те же рост и фигура, то же темное платье. Лунный свет коснулся его лица. Он же совсем молодой, подумала Тиана, лишь чуточку постарше ее. И недурен собой, хотя взгляд у него какой-то странный — чересчур пристальный и напряженный. Она вздохнула и снова кокетливо изогнулась, выставив напоказ красивую грудь.

Но вдруг, забыв о «профессиональной» позе, вновь встрепенулась и, радостно просветлев, воскликнула:

— Ой, да я ж тебя знаю! Ты вместе с караваном пришел, да?

Который рабочих в Санктуарий доставил…

— Ты мне нужна, — прервал он ее. Голос его звучал хрипло.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Глаза у него были красивые — теплые, чарующие.

— Да-да, хорошо, конечно. — Тиана вспомнила, ради чего она здесь и что, собственно, ему от нее нужно. И все же голос ее был полон скорее надежды, чем фальшивой готовности обольстить.

На мгновение мелькнула мысль о том, как вкусно она сможет поесть утром, а потом, может быть, снимет наконец комнату. Она ненавидела эти ночевки в парке, это ощущение постоянного страха!

Всего-то и дел — доставить ему удовольствие, это, наверно, будет не так уж и трудно.

Боги, какие красивые у него глаза!

— Ну же, идем, — ласково позвал он и протянул руку.

Она вложила свою руку в его ладонь, и это теплое прикосновение сразу немного согрело ее; ладонь оказалась мягкой, нежной, ни одной мозоли. Странно… Если он действительно один из тех рабочих, которых прислали восстанавливать городскую стену, но руки у таких людей грубые, корявые, мозолистые… А, все равно! Так приятно, когда у мужчины нежные руки! Тиана решительно отбросила всякие опасения. Впрочем, ей ведь нужно и еще кое о чем позаботиться, нужно непременно спросить его…

О чем же это?

— Вы мне заплатите… — она запнулась, испытывая неловкость и неуверенность, хотя цену собиралась запросить самую обычную, — ну… может быть, один золотой? Это ведь не слишком дорого? — Проклятье! Конечно же, это слишком дорого для обычной уличной девки. Целый золотой!

Но он в ответ поднес свободную руку к самому ее лицу, и на ладони блеснула золотая монета — он был готов заплатить столько, сколько она запросила! Он сжал кулак, и монетка исчезла.

Тиана просто поверить своему счастью не могла. Целый золотой! Незнакомец с прекрасными глазами!.. Видно, боги нынче все-таки решили ей помочь. Нет, у него просто невероятные глаза — точно бушующий океан, точно полуночная тьма, точно обещание неземного блаженства…

— Пойдем, — тихо прошелестел его голос, и хотя больше он не сказал ни слова, Тиане все еще слышался этот призыв, будто голос самой ночи…

Она еще раз заглянула в его чудные глаза, и они рука об руку двинулись по дорожке, прочь от памятника богине Сабеллии. Вокруг было очень тихо, и, словно из уважения к этой тишине, даже гравий у них под ногами не скрипел.

Тиана невольно улыбнулась.

За спиной у нее осталась по-прежнему залитая лунным светом скульптура Сабеллии.

А над остальным парком и надо всем Санктуарием задумчиво жевала свою жвачку ночная тьма.

* * *

Полная луна окутывала алтарь богини Сабеллии светящимся ореолом. Безупречные черты мраморного лица казались живыми, да и сама Сабеллия словно вздрагивала, шевелилась в легком дыму, поднимавшемся от наполненных благовониями курильниц, расставленных на полу у ее ног. Ароматный дым, подобный волшебному туману, вызванному магическими заклинаниями, ласково обнимал чувственное тело богини, поднимался все выше и выше, свиваясь в кольца, и устремлялся в темное ночное небо, прямо к сияющему в вышине серебристому диску.

Дейрн поднял голову, вглядываясь в затененное лицо Сабеллии. Он чувствовал ее присутствие, знал, что она где-то рядом. В эту ночь первого осеннего полнолуния Дейрн особенно остро осознавал могущество богини, всем сердцем ощущал ее тайное прикосновение.

— О, Чейни! — прошептал он, преклоняя колена. — Моя Чейни! — Более он не произнес вслух ни одного слова, да это и не требовалось. Богиня Сабеллия достаточно хорошо его знала и давно уже отметила его душу своим клеймом.

Дейрн вытащил из-за пазухи небольшой сверток. Осторожно развернул белый шелк, и в лунном свете блеснула легкая прядь дивных светлых волос, перевязанная серебряной нитью. Как долго он по волоску, украденному с ее щетки для волос, собирал эту прядку! Три года хранил все в тайне, а может, четыре?..

Он положил свое скромное подношение на алтарь Сабеллии.

Не слишком ценный подарок, но как дорога ему эта светлая прядка! Впрочем, великой богине большего и не нужно.

Дейрн склонил голову и хотел помолиться, но слова не шли с языка.