Избранные произведения. II том

— Глип! — снова произнес дракон, вытягивая шею за новой порцией.

— Пошел вон! — крикнул я и двинул его по морде, прежде чем сообразил, что делаю.

— Глип? — озадаченно проговорил он.

— Газыбкп! — прорычал голос за моей спиной.

Я резко обернулся, и перед глазами у меня оказался волосатый живот. Я прошелся по нему взглядом, выше и выше, и увидел нависшее надо мной лицо смотрителя.

— Сожалею, — с готовностью извинился я. — Я не говорю на вашем языке.

— А, пентюх! — прогремел девол. — Ну, заявление все равно остается в силе. Плати!

— За что платить?

— За дракона! Мы что, по-твоему, раздаем образцы?

— Глип! — сказал дракон, прижимаясь головой к моей спине.

— Тут, кажется, какая-то ошибка, — поспешно сказал я.

— Я бы сказал, что да, — нахмурился девол. — И совершил ее ты. У нас на Деве плохо относятся к магазинным несунам.

— Глип! — сказал дракон.

Ситуация быстро становилась неуправляемой. Если я когда и нуждался в помощи и совете Ааза, так это сейчас. Я бросил отчаянный взгляд в сторону палатки, где он скрылся, надеясь вопреки всему увидеть его уже выходящим.

Его там не было. То есть вообще-то там не было и палатки! Она пропала, исчезла в разреженном воздухе, а вместе с ней и Ааз!

Глава 18

Какими бы ни были товары или услуги, где-нибудь их можно найти еще подешевле.

Скрудж

— Куда пропала палатка? — в отчаянии спросил я.

— Какая палатка? — моргнув, удивился смотритель.

— Та палатка! — воскликнул я, указывая на свободное теперь место.

Девол нахмурился, вытянув шею, что при его росте обеспечивало ему значительный обзор.

— Нет там никакой палатки, — решительно объявил он наконец.

— Вижу! В том-то и дело!

— Эй! Не пытайся сменить тему! — прорычал девол, тыкая мне в грудь невероятно большим пальцем. — Ты собираешься платить за дракона или нет?!

Я огляделся в поисках поддержки, но никто на нас не смотрел. Такие споры на Деве являлись, видимо, самым обычным делом.

— Я же сказал вам, что произошла ошибка! Мне не нужен ваш дракон!

— Глип! — сказал дракон, чуть склонив голову в мою сторону.

— Не плети мне! — прогремел смотритель. — Если он тебе не нужен, то зачем ты его кормил?

— Я его не кормил! Он съел кусок моего рукава!

— Глип! — подтвердил дракон, делая еще одну безуспешную попытку добраться до моей рубашки.

— Значит, ты признаешь, что он получил от тебя еду?

— Ну… образно говоря… да! Ну и что?! — Мне уже надоело, что на меня кричат.

— Значит, плати! Мне этот дракон теперь ни на что не годен, — заявил девол.

Я оглядел дракона. На мой взгляд, он не стал хуже из-за того, что поел моей рубашки.

— А что с ним такое? По-моему, он выглядит вполне нормально.

— Глип! — согласился дракон и снова стал бочком подбираться ко мне.

— О! С ним все замечательно! — фыркнул смотритель. — За исключением того, что он теперь привязался. Привязавшийся дракон не годится ни для кого, кроме лица или предмета, к которому он привязался.

— Ну и к кому же он привязался?

— Нечего мне тут острить! — заорал девол. — Он привязался к тебе! Навсегда! С тех пор, как ты покормил его!

— Ну покормите его опять и отвяжите его! У меня неотложные дела в другом месте.

— Вот так, да? — скептически хмыкнул девол. — Тебе отлично известно, что так не бывает. Если уж дракон привязался, то привязался навек. Потому-то они так ценны.

— Навек? — переспросил я.

— Ну… до тех пор, пока один из вас не умрет. Но любой дурак знает, что дракона не кормят, если не хотят привязать к себе. Эти идиотские звери слишком впечатлительны, особенно молодые, вроде этого…

Я еще раз посмотрел на дракона. Он был очень молод. Крылья у него только начинали образовываться, что я воспринял как признак незрелости, а клыки были острыми, как иглы, а не закругленные от износа, как у его старших собратьев в загоне. И все же в мышцах под этой чешуей играла большая сила… Да, решил я, со своим драконом я готов выйти на любого…

— Глип! — сказал дракон, облизывая раздвоенным языком одновременно оба конца своих усов.

Это привело меня в чувство. Дракон? Зачем мне дракон?

— Ну, — высокомерно заявил я, — тогда, надо полагать, я просто не «любой дурак». Если бы я знал о последствиях того, что я ему позволил съесть рукав своей рубашки, я бы…

— Слушай, сынок, — прорычал девол, снова ткнув меня в грудь. — Если ты думаешь, что тебе…

Во мне что-то лопнуло. Я с удивившей меня самого яростью рывком отбросил его руку.

— Меня звать не «сынок»! — прошипел я придушенным голосом, в котором не узнал своего. — Я Скив! Понижай голос, когда разговариваешь со мной, и не тычь в меня своим грязным пальцем!

Я весь дрожал, хотя не могу сказать, от ярости или от страха. Я потратил на эту вспышку весь свой запас эмоций и теперь гадал, переживу ли ее последствия.

Удивительное дело, при этой моей тираде смотритель отступил на несколько шагов и теперь изучал меня с озадаченным видом. Я почувствовал, как что-то сзади ткнулось мне в ноги, и рискнул оглянуться. Дракон теперь свернулся позади меня и, выгнув шею, выглядывал из-за моей спины на смотрителя.