Избранные произведения. II том

Впрочем, не все ли равно. Точно установлено, что Анриетте девятнадцать лет. Максим вспоминает, что он как будто танцевал с ней. А может быть, это была ее младшая сестра. О воспитании Анриетты не говорят ни слова, да и незачем: она воспитана своей матерью, и этого достаточно. О характере тоже не приходится спрашивать, так как никто не знает девушки с этой стороны. Г-жа де Бюссьер рассказывает, что однажды Анриетта сыграла при ней вальс Шопена с большим чувством. Нынче же вечером состоится встреча в «нейтральном» салоне.

Вечером Максим, увидев мадемуазель де Сальнев, был приятно удивлен: он нашел, что она красива. Он пригласил ее на танец, похвалил ее веер, она поблагодарила его улыбкой. Через две недели уже сделано официальное предложение, и нотариусы начинают обсуждать брачный контракт. Максим видел невесту пять раз. Анриетта очень хороша: у нее белая кожа, она в меру полна и сумеет одеться, когда сбросит с себя скромный девичий наряд. Выясняется, что она любит музыку, ненавидит запах мускуса, что у нее была подруга — ее звали Кларой — и она умерла. Это все. Впрочем, Максим находит, что этого достаточно, — она из семьи Сальнев, он получает ее из рук строгой матери. Впоследствии у них будет время узнать друг друга. Пока что ему приятно думать о ней. Не то чтобы он был положительно влюблен, но ему нравится, что она хороша собой; ведь будь она дурнушкой, он бы все равно женился на ней.

За неделю до брака молодой граф распростился со своей холостяцкой жизнью. У него в это время была связь с долговязой Антонией, бывшей наездницей, — она вернулась из Бразилии вся в бриллиантах. Максим покупает ей новую мебель и дружески расстается с ней после ужина, на котором все пьют за его супружеское счастье. Он рассчитывается со своим лакеем, сжигает ненужные письма, велит открыть окна, чтобы проветрить особняк. Теперь он готов. Но в душе он будет хранить воспоминание о некоторых часах своей жизни, и только закроет за ними двери сердца.

Нотариусы обоих семейств составили брачный контракт. Вся эта низменная денежная сторона дела предоставлена им. По существу говоря, нет ничего проще. Вклады обоих супругов точно установлены, и за каждой стороной сохраняется право самостоятельного владения своим имуществом. При чтении контракта обе семьи не говорят ни слова; затем ставят свою подпись без всяких замечаний, с улыбкой передавая друг другу перо. И заговаривают о другом — о благотворительном празднике, затеянном баронессой, о проповеди, в которой отец Дюлак блеснул своими талантами.

Гражданский брак состоялся в понедельник, в день, когда в мэрии не бывает брачных церемоний. На невесте серое шелковое платье, очень простое. Жених в сюртуке и светлых панталонах. Приглашенных нет, присутствуют только свои да еще четыре свидетеля, все видные особы. Пока мэр читает статьи кодекса, Максим и Анриетта обмениваются взглядами и улыбаются друг другу. Что за варварская тарабарщина этот юридический язык! Неужели брак в самом деле так страшен? Они говорят, один за другим, торжественное «да» без малейшего волнения; мэр — низенький, почти горбатый человечек, его хилая особа отнюдь не величественна. Баронесса в темном туалете, рассматривает зал в лорнет и находит, что как храм закона он довольно непригляден. Покидая мэрию, Максим и Анриетта оставляют по тысяче франков для бедных.

Вся торжественность, все слезы умиления приберегаются для религиозной церемонии. В отличие от вульгарных мещанских свадеб, она будет происходить в частной церкви, маленькой часовне Миссий. Это сразу придает свадебной церемонии аромат высокого благочестия. Новобрачных благословит монсеньер Фелибьен, епископ Юга, дальний родственник Сальневов. Когда наступает торжественный день, оказывается, что часовня слишком мала, — три соседних улицы запружены экипажами; внутри, в слабом свете, проникающем через цветные витражи, слышится шелест богатых тканей, приглушенный ропот голосов. Пол застлан коврами. Перед алтарем в пять рядов стоят кресла. Вся знать Франции здесь у себя дома вместе со своим богом. Однако Максим, безукоризненно одетый, кажется несколько бледным. Является Анриетта, вся в белом, в облаке тюля; она тоже взволнована, у нее покраснели глаза, она плакала. Когда монсеньер Фелибьен простирает руки над их головами, оба на мгновение склоняются с таким пылким чувством, что это производит наилучшее впечатление. Затем епископ нараспев произносит слова об обязанностях супругов. И вся семья отирает слезы, особенно г-жа де Бюссьер, — она была очень несчастна в семейной жизни. Церемония заканчивается среди ароматов ладана, среди великолепия зажженных свечей. Это не буржуазная роскошь, а высокий светский тон, рафинирование религии применительно ко вкусам аристократии. Церковь превращается в салон и остается им до последней минуты, когда гости, подписав документы, обмениваются рукопожатием.