Избранные произведения. II том

Господин Жюль Богран — сын знаменитого Бограна, адвоката, известного оратора, часто выступающего на наших политических собраниях. Антуан Богран, дедушка Жюля, был мирным анжерским буржуа из весьма почтенной провинциальной семьи нотариусов. Сам-то он не был нотариусом, а спокойно проживал свою ренту. Зато его старший сын, знаменитый Богран, весьма энергичный и честолюбивый человек, составил себе большое состояние. Что касается Жюля Бограна, он метит так же высоко, как его отец, и стремится занять блестящее положение, ему нужна княжеская роскошь. К сожалению, Жюлю уже перевалило за тридцать, и он начинает сознавать свою бездарность. Когда-то он мечтал быть депутатом, греметь с трибуны, получить министерский портфель при ближайшем падении правительства; но, испробовав свое красноречие в «говорильне» молодых адвокатов, он обнаружил, что нестерпимо мямлит, мысль и речь его одинаково ленивы, и ему нечего даже мечтать о триумфах на политической арене. Тогда он призадумался, не попытать ли ему счастья в промышленности. Но его отпугнула необходимость приобрести специальные знания. И в конце концов он решился стать обыкновенным адвокатом. Его отец, весьма озабоченный судьбою сына, купил ему за большую сумму одну из лучших контор. Последний владелец ее заработал около двух миллионов.

И вот Жюль уже полгода подвизается на поприще адвоката. Контора его находится в темном помещении на улице св. Анны. А сам он живет в особняке на Амстердамской улице, проводит вечера в свете, собирает картины и старается как можно меньше походить на адвоката. Но Жюль находит, что Фортуна что-то замешкалась. Ему хотелось бы широкого размаха, роскоши, хотелось бы, например, каждую неделю давать обед важным особам и собирать по вторникам в своем салоне политических друзей отца. Он приходит даже к выводу, что более открытый образ жизни, приемы, несколько лошадей в конюшне и вообще жизнь на широкую ногу увеличили бы вдвое его клиентуру.

— Женись, — говорит ему отец, к которому он обращается за советом. — Жена внесет в твой дом шум и блеск… Женись на богатой, ведь жена при таких условиях стоит дорого. Скажем, мадемуазель Дэвинь, дочь мануфактурного фабриканта… У нее миллион приданого. Это как раз то, что тебе нужно.

Жюль не торопится, он обдумывает совет отца. Несомненно, брак даст ему солидное положение, но это дело важное, нельзя решать его сплеча. И он присматривается к богатым невестам. Да, у отца глаз наметанный; старик сразу попал в цель: самая солидная партия — мадемуазель Маргарита Дэвинь. Жюль начинает собирать точные справки о положении завода Дэвиней. Ему даже удается искусно выведать кое-что у нотариуса этой семьи. Отец действительно дает миллион; пожалуй, даже накинет тысяч двести. Если отец прибавит к миллиону двести тысяч франков — решено! Жюль женится.

Вот уже три месяца, как проводится эта операция — и весьма искусно. Знаменитый Богран действует энергично. Он входит в сношения с Дэвинем, одним из своих бывших коллег по парламенту, и понемногу обрабатывает его — подводит его к тому, что тот предлагает свою дочь и миллион двести тысяч франков в придачу.

— Дело в шляпе! — смеясь, говорит он Жюлю. — Теперь можешь начать ухаживать.

Жюль когда-то знавал Маргариту: она была еще ребенком, обе семьи проводили лето в деревне возле Фонтенебло, по соседству друг от друга. Теперь Маргарите уже исполнилось двадцать пять лет. Но боже! До чего она подурнела! Она, конечно, никогда не блистала красотой и была черна, как галка; по теперь она почти горбата, один глаз у нее больше другого. Впрочем, это милейшая девица в мире, говорят, что она очень умна и к мужу предъявляет большие требования; она отказалась от самых прекрасных партий; этим-то и объясняется, что она так засиделась в девицах, несмотря на свой миллион. Расставшись с ней после первой встречи, Жюль заявляет, что она очень недурна; одевается прекрасно, обо всем говорит с непререкаемой уверенностью; такая женщина отлично сможет создать салон, это одна из тех парижанок, которым уродство придает оттенок оригинальности. И, наконец, девица с приданым в миллион двести тысяч франков может позволить себе быть дурнушкой.