Избранные произведения. III том

— Не мог больше спать. Надеюсь только, что не разбудил твою ма… — Я замолчал, заметив, как округлились глаза Илзе. — Давай обойдёмся без фантазий, мисс Булочка. Утешение, ничего больше.

Утешением дело не ограничилось, но я не собирался обсуждать подробности с дочерью. Если уж на то пошло — вообще ни с кем не собирался.

Она ссутулилась, потом распрямила спину, склонила голову набок, посмотрела на меня, в уголках рта проклюнулась улыбка.

— Если ты лелеешь надежду, это твоё право, — продолжил я. — Могу только посоветовать проявлять сдержанность. Я всегда буду заботиться о ней, но иногда люди уходят так далеко вперёд, что пути назад уже нет. Думаю… я уверен, что у нас тот самый случай.

Она вновь смотрела на ровную поверхность воды в бассейне, улыбка в уголках рта умерла. Не могу сказать, что обрадовался, но, возможно, это был наилучший вариант.

— Что ж, ладно.

Теперь я мог обсудить с ней другие вопросы. Не испытывал особого восторга от такой перспективы, но что поделаешь, я оставался её отцом, а она во многом по-прежнему была ребёнком. То есть как бы я ни скорбел в то утро об Элизабет Истлейк, какой бы сложной ни была ситуация, в которой я оказался, родительские обязанности никто с меня не снимал.

— Должен кое-что у тебя спросить, Илли.

— Слушаю.

— Ты без кольца потому, что не хочешь, чтобы твоя мать увидела его и взорвалась… тут я тебя очень хорошо понимаю… или потому, что у вас с Карсоном…

— Я вернула ему кольцо, — ровным, бесстрастным голосом ответила она. Потом засмеялась, и у меня как гора с плеч упала. — Но я отослала его через «Ю-пи-эс» и застраховала.

— Значит… всё кончено?

— Ну… никогда не говори никогда. — Она побултыхала ногами в воде. — Карсон не хочет разрыва, так он говорит. Я тоже не уверена, что хочу. По крайней мере не увидевшись с ним. Телефон и электронная почта для такого разговора не годятся. Плюс я хочу увидеть, тянет ли меня к нему, и если да, то как сильно. — Она искоса взглянула на меня, с лёгкой озабоченностью.

— Тебе это не кажется непристойным?

— Нет, милая.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Сколько вторых шансов ты давал маме?

Я улыбнулся.

— За годы нашей семейной жизни? Пару сотен.

— А она тебе?

— Примерно столько же.

— Ты когда-нибудь… — Она запнулась. — Я не могу это спрашивать.

Я смотрел на бассейн, чувствуя, что мои щёки заливает румянец стеснительности, столь характерной представителям среднего класса.

— Раз уж мы ведём эту дискуссию в шесть утра, когда здесь нет даже обслуги, и поскольку я вроде бы знаю, какая у тебя проблема с Карсоном Джонсом, ты можешь спросить. Ответ — нет. Ни разу. Но, если уж быть предельно честным, должен сказать, что причина тому — стечение обстоятельств, а не твердокаменная праведность. Случалось, что я подходил к этому очень близко, однажды избежал этого лишь благодаря удаче, судьбе или вмешательству провидения. Я не думаю, что наша семейная жизнь оборвалась бы, если бы… этот инцидент произошёл — ведь партнёру можно нанести и более жестокий удар, но не зря это называют изменой. Один промах можно оправдать правом человека на ошибку. Два промаха можно списать на человеческую слабость. Больше… — Я пожал плечами.

— Он говорит, что это случилось только раз. — Голос Илзе стих до шёпота, ноги уже едва двигались в воде. — Он сказал, что она приставала к нему. И в конце концов… ты понимаешь.

Конечно. Такое случается сплошь и рядом. По крайней мере в книгах и фильмах. Может, иногда и в реальной жизни. Пусть это и звучит как самоутешительная ложь, но всякое бывает.

— Девушка, с которой он поёт?

Илзе кивнула.

— Бриджит Андрейссон.

— У неё же плохо пахло изо рта.

Кислая улыбка.

— Илзе, помнится, не так давно ты говорила мне, что он должен сделать выбор.

Долгая пауза.

— Это так сложно, — наконец услышал я.

Конечно, сложно. Спросите любого пьяницу в баре, которого жена выгнала из дома. Я молчал.

— Он сказал ей, что больше не хочет её видеть. И дуэта больше не будет. Я это точно знаю, потому что просматривала последние рецензии в Интернете. — Илзе чуть покраснела, хотя я совершенно её не винил. Я и сам бы заглянул в Интернет. — Когда мистер Фредерик, директор турне, пригрозил отравить его домой, Карсон сказал, пусть отправляет, если хочет, но он больше не будет петь с этой набожной блондинистой сукой.

— Так и сказал?

Илзе ослепительно улыбнулась.

— Папуля, он же баптист. Я перевожу. В любом случае Карсон стоял на своём, и мистер Фредерик сдался. Для меня это очко в его пользу.

«Да, — подумал я, — но он всё равно изменщик, который называет себя Смайликом». Я взял Илзе за руку.

— И каков твой следующий шаг?

Она вздохнула. Пусть с этим конским хвостиком выглядела она на одиннадцать лет, вздох разом её состарил до сорока.

— Не знаю. Понятия не имею.

— Тогда позволь мне дать тебе совет. Разрешаешь?

— Хорошо.