Избранные произведения. III том

Прежде всего он страстно и, пожалуй, иррационально желал знать, как сейчас одета Кэрол-Энн. Ему стало бы немножко легче, если бы она оказалась в дубленке, застегнутой на все пуговицы и перетянутой поясом, в непромокаемых ботинках; не потому, что Кэрол могла простудиться — ведь на дворе всего лишь сентябрь, — а потому, что в такой одежде формы ее тела были бы надежно скрыты. Но конечно, более вероятно, что на ней сиреневое платье без рукавов, которое так ему нравилось и демонстрировало ее пышные формы. В течение следующих двадцати четырех часов она будет заперта вместе с кучкой бандитов, и мысль о том, что может случиться, если они напьются, была сплошной мукой.

Чего они от него хотят?

Эдди надеялся, что команда не заметит, в каком состоянии он находится. К счастью, все были заняты своим делом, и им не приходилось тесниться и работать бок о бок, как в самолетах другого типа. Кабина экипажа «Боинга-314» очень просторна. И лишь частью ее являлась довольно вместительная кабина пилотов. Капитан Бейкер и второй пилот Джонни Дотт сидели рядом на приподнятых сиденьях у приборов и рычагов управления, а расстояние между ними служило проходом к люку, через который можно было попасть в носовой отсек. Ночью за спинами пилотов задергивалась тяжелая занавеска, чтобы свет кабины экипажа не мешал им вглядываться в ночное небо.

Эта секция была просторнее большинства кабин экипажей, но остальная часть служебного помещения имела еще большие размеры. С левой стороны, если смотреть вперед, располагался двухметровой длины штурманский стол, возле которого сейчас стоял навигатор Джек Эшфорд, склонившись над картами. Следом за ним находился небольшой столик для совещаний, за которым обычно сидел капитан, когда он не был занят пилотированием самолета. Возле капитанского стола располагался овальный люк, ведущий в узкий лаз внутри крыла, — особенность «Клипера» состояла в том, что по этому лазу можно добраться до двигателей во время полета, и Эдди, таким образом, мог совершать простейшие операции, связанные с регулировкой или мелким ремонтом, вроде ликвидации утечки масла, без посадки машины.

С правой стороны, сразу за креслом второго пилота, была лестница, ведущая в пассажирский отсек. Далее располагалась радиорубка, где лицом вперед сидел радист Бен Томпсон. Позади Бена находилось место Эдди. Он сидел лицом вбок, глядя на панель с приборами и набор рычагов. Чуть справа от него располагался овальный люк, ведущий к лазу правого крыла. В задней части кабины дверь вела в багажное отделение.

Все помещение вытянулось в длину на двадцать один фут при ширине девять футов. Устланная коврами, звуконепроницаемая, отделанная тканью мягкого зеленого цвета, меблированная коричневыми кожаными креслами, эта кабина была самой комфортабельной, когда-либо созданной в авиации. Когда Эдди увидел ее впервые, то не поверил собственным глазам.

Сейчас он видел только согбенные спины или нахмуренные лица своих товарищей и с облегчением понял, что никому и в голову не пришло, что его терзает страх.

Отчаянно пытаясь понять, почему на него обрушился этот кошмар, он хотел дать возможность мистеру Лютеру обнаружить себя как можно скорее. После взлета Эдди искал повод пройти через пассажирский салон. Основательной причины не имелось, поэтому он придумал первую попавшуюся. Эдди встал и бросил штурману:

— Проверю рулевые тяги, — и быстро спустился по лестнице.

Он прошел по пассажирским салонам. Никки и Дэйви разносили коктейли и прохладительные напитки. Пассажиры расслабились, слышались разговоры на разных языках. В основном салоне уже играли в карты. Эдди увидел множество известных лиц, но он был слишком занят своими мыслями, чтобы вспоминать, кто эти знаменитости. Он встретился взглядом с несколькими пассажирами, надеясь, что один из них назовется Томом Лютером, но с ним никто не заговорил.

Он дошел до хвоста самолета и поднялся по вмонтированной в стену лестнице возле двери в дамскую туалетную комнату. Лестница вела к люку в потолке, откуда открывался доступ к свободному пространству в хвосте. Он мог достичь того же места, оставшись на верхней палубе и пройдя через багажное отделение.

Он проверил, как положено, рулевые тяги, закрыл люк и спустился по лестнице. Внизу стоял парень лет четырнадцати-пятнадцати, наблюдавший за ним с живейшим интересом. Набравшись храбрости, мальчик спросил:

— Можно мне посмотреть пилотскую кабину?

— Конечно, — автоматически ответил Эдди. Он не хотел сейчас с кем-либо общаться на посторонние темы, но на «Клипере» команде вменялось в правило всячески обхаживать пассажиров. И возможно, подумалось Эдди, этот мальчуган отвлечет его мысли от Кэролл-Энн хоть на минутку.

— Классно! — обрадовался парнишка.

— Дуй пока на свое место, а я возьму тебя на обратном пути.

На лице мальчика мелькнуло удивление, но он кивнул и поспешил в свой салон. «Дуй» — это выражение, распространенное в Новой Англии, его не знают даже ньюйоркцы, тем более европейцы, правильно оценил недоумение мальчика Эдди.