Избранные произведения. Том 1

Я все ношу в себе отравы,
Что Русь рабов хотела дать,
Чтобы ни радости, ни славы
Мне не изведать никогда.

Но я могу вас, молодые,

Едва блеснувшие лучи,
Провесть сквозь сумраки седые
И ненависти научить.

Чт'o нам любить, чт'o ненавидеть,

О, если б знал я, если б знал,
Когда сжигал я силы, идя,
Куда слепая шла весна!

Когда искал я по болотам

Какой-то неземной красы,
Беснуясь: «Китеж, вот он, вот он!»
С толпой безруких и косых.

Когда я падал в лес полночный

Сухого трепетней листа
И сладострастья плен порочный
Священным таинством считал.

Когда хотелось мне истаять,

В немой природе изойти,
Когда любая птичья стая
Была мне знаменем пути…

Не выплатить былому дани…

Но груз былого сброшу с плеч,
Чтобы болотища блужданий
Пожаром ненависти сжечь.

1922, Москва

СТИХИ УШЕДШИМ

Н. Е. Жуковскому

В проулочках, где Чистые пруды,
Где цел еще былой уют московский,
Он жил, в седые погружен труды,
Наш Николай Егорович Жуковский.

Во дворике старинный особняк

Не рушится наперекор Ньютону,
Хоть в щелях стен давно свистит сквозняк
И все оконушки давно уж стонут.

В светелках тесных мир и тишина.

А в кабинете — просто умиленье.
Здесь жизнь числа вселенского слышна,
Здесь в сердце формул спрятано движенье.

Всегда скромны обители идей:

Большой диван, столы, шкафы и книги.
Всё простенько, как у простых людей.
Но вечность здесь разложена на миги.

Отсюда на бескрайние края,

Где движутся небесные светила,
В незримые глубины бытия
Владычной мысли простиралась сила

Отсюда не страшна пространства тьма

И времени поток (часы без боя!).
Здесь смерти нет: она ушла сама.
Здесь шуткой кажется борьба с судьбою.

Быть может, комната еще одна

Найдется средь людских уединений,
Таких же дерзких замыслов полна, —
Та комната, где жил полярный гений.

О крыльях, о круженье вихревом,

О беге волн, о натиске заносов,
О малом и большом, о всем, о всем
Так думал лишь Михайло Ломоносов.

Вечерний час. Уж подан самовар

И песенку старинную заводит.
Душистый запах меда носит пар.
Вот Николай Егорович выходит.

Огромный лоб. Могучие виски.

(Но где резец великого скульптора?)
И бороды библейской завитки,
И глубина задумчивого взора.

Напоминает все какой-то лик родной,

Всем близкого, премудрого пророка.
Отец Адам? Иль корабельщик Ной?
Или иной противоборец рока?

Заговорил… И мысли острие

Простую цифру видит в каждом чуде.
Как стройно в числах наше бытие!
Как хорошо, что есть такие люди!

13 марта 1916

Владимиру Юнгеру