Избранные произведения. Том 4

Вдруг резко открылась дверь. Быстро вошла, почти вбежала молодая женщина, бросила директору: «Здравствуйте!» Но, увидев расстроенную Гаухар, повернула обратно, успев сказать, что зайдёт позже. Это была Фаягуль Идрисджанова.

Здесь уместно будет сказать несколько слов об этой особе. Преподавательница немецкого языка Фаягуль Идрисджанова на год или два моложе Гаухар. Она красива, но красота у неё какая-то холодная, отчуждённая, будто неживая. Густые светлые волосы высоко и горделиво уложены в замысловатую причёску. Голубые глаза у Фаягуль почти всегда полуприкрыты длинными ресницами, трудно сказать что-либо о выражении этих глаз. Нельзя отрицать – фигура у неё стройная, походка уверенная, чеканная. Говорят, что Фаягуль уже побывала замужем, вскоре развелась. Замкнутое лицо её позволяет предполагать скрытный характер. Она и в самом деле необщительна, зато остра на язык, как правило, говорит о людях иронично. Ходит Фаягуль, высокомерно подняв голову, будто никого не замечая вокруг.

Гаухар каким-то внутренним чутьём поняла, что Фаягуль неспроста заходила в учительскую. И не случайно удалилась так быстро. Впрочем, ей было не до размышлений в эти минуты. Домой Гаухар вернулась невесёлая. Разделась, постояла, устремив хмурый взгляд куда-то в угол передней и словно не решаясь войти в свою квартиру. Опять ей представилась Фаягуль, потом шумный класс, расплывшееся на полу чернильное пятно… Она глубоко и прерывисто вздохнула.

Как-то год или два тому назад Гаухар сказали, что видели на улице её мужа с какой-то блондинкой. Она не придала этому никакого значения и тут же забыла о сообщении досужей соседки. Вскоре после того как Джагфар купил машину, его опять видели с блондинкой. На этот раз они будто бы ехали в машине. Теперь Гаухар не удержалась, спросила нерешительно мужа, что за блондинка была с ним. Джагфар громко рассмеялся: «Ты ревнуешь?» Через несколько дней он показал на улице пожилую, но молодящуюся белокурую женщину, работающую в том же институте, где преподавал Джагфар.

– Вот кого я по пути подвёз в магазин. Что, успокоилась? А то пойдём, спросим её.

Гаухар посмеялась над собой и опять всё предала забвению. Она ведь безоговорочно верила мужу. И вот сегодня её воображение никак не могло расстаться с Фаягуль Идрисджановой, стройной, высокой и так уверенной в собственной неотразимой красоте.

Вернулся с работы Джагфар. Пообедали спокойно, но молча, разговор почему-то не клеился.

– Ты опять чем-то расстроена, Гаухар? Опять что-нибудь неприятное случилось в классе? – Джагфар испытующе взглянул на жену.

Гаухар только что перемыла посуду и теперь сидела за кухонным столом, как-то неловко облокотясь.

– Да, Джагфар, очень неприятный случай. – Она попыталась как бы встряхнуться, но сейчас же опять поникла. – Тут одно к одному… Видишь ли, какое дело…

– Успокойся, всё пройдёт, – прервал её Джагфар. – А если и не сразу пройдёт, возьми себя в руки. Не навечно же ты привязана к школе.

Гаухар, словно испугавшись, вскинула голову, взглянула на мужа с глубоким упрёком.

– Ты ведь даже не знаешь, что произошло, Джагфар.

– А мне и не обязательно знать подробности. Смотри на всё проще. Если тяжело работать в школе, зачем терзать себя?

– Погоди, Джагфар. Что ты говоришь, разве это возможно?!

– Вполне возможно. И давно бы надо расстаться с этой школой. Если бы ты слушалась моих советов… Впрочем, ещё не поздно, я могу потолковать кое с кем.

– Джагфар, я тебя не понимаю! Ты говоришь что-то уму непостижимое. Или я сама… – Гаухар вдруг зарыдала. Все тяжёлые, но не совсем ясные мысли, каждый раз угнетавшие её после очередной, как бы мельком оброненной Джагфаром фразы, – дескать, пора бы ей покинуть школу, – теперь облеклись в реальную, мрачную для неё перспективу. – Я ведь догадываюсь, к чему ты клонишь, Джагфар. Это значит – сидеть дома, в тёмном углу. Уж сколько раз я слышу это! Нет, ты не разговаривай так со мной, Джагфар. Я не заслужила этого. Не хочу, слышишь, не хочу! Для чего же я училась? Хотела быть полезной… Да, у меня большая неприятность в школе. Но я должна сначала осознать, в чём тут моя вина. И если виновата, исправить. Работой, делом исправить. Бежать от того, что, возможно, сама натворила… это было бы низко, Джагфар!

– Ты, как всегда, сгущаешь краски, Гаухар, – мягко возразил Джагфар. – Подумай-ка хорошенько. Что мы, стеснены в деньгах? Нужда схватила нас за горло? Ведь ничего похожего нет! Пока необходимо было, ты работала, кто тебя удерживал? А теперь отпала эта необходимость. К тому же ты ещё и учишься. Хоть и заочно, всё равно учёба. А если захвораешь? Зачем рисковать из-за каких-то лишних десятков рублей, без которых мы вполне обойдёмся?

– Но я люблю школу, не могу без неё. И учиться тоже должна. Верно, трудновато, Джагфар, да ведь ничто не даётся без трудностей.

– Эти правильные слова, Гаухар, ты могла бы высказать на собрании. Возможно, кто-нибудь похлопает тебе. А дома разговаривать готовыми лозунгами… Я и сам мог бы ответить тем же. Речь идёт о более конкретном и серьёзном: как нам построить дальнейшую жизнь.