Избранные произведения. Том 4

– Прости, Джагфар, мою забывчивость. Я ведь намеревался с первых же слов поздравить тебя с избранием в депутаты райсовета. Всем сердцем рад!.. Нет-нет, не скромничай. Это ведь очень большая честь и немалая ответственность – быть депутатом райсовета. Я всегда думаю: для того чтобы подняться на более высокую ступень, надо крепко стоять на низшей. Но, друг мой, прими совет: не переставай быть просто человеком, не задирай нос, – мол, я теперь видный общественный деятель. Удача… как бы тебе сказать… не вечно сопутствует нам: сегодня есть, а завтра нет. Но я уверен, Джагфар, – тебя не ослепит суетная слава. Ты человек интеллигентный, образованный. Только невежественные, тёмные люди, едва возвысятся немного, уже думают, что достигли вершины мира. А между тем наше общество подняло их не для зазнайства… Ты вот говоришь: быть депутатом райсовета – ничего особенного. Конечно, если рассуждать трезво, это всего лишь деятель районного масштаба. Но общество оказало тебе доверие, вот что важно! И если будешь действовать с умом… Скажем, тебя выбрали в какую-нибудь комиссию. Приходишь, заседаешь, когда надо, высказываешься, подписываешь какой-нибудь там акт или постановление. Предположим, об улучшении жилищных условий. Так ведь? Наш народ такой: потерпит, подождёт, была бы подана надежда… Это не мои слова. Так говаривал один мой знакомый, бывший депутат… Так вот, глядишь, и удобный случай выдастся тебе. Ведь жизнь не всегда поворачивается спиной к человеку… Впрочем, хватит. Слишком разболтался я. Ещё раз поздравляю, дорогой Джагфар. И желаю удачи. – Он взглянул на часы. – Ну, мне пора домой. Гаухар-ханум, кажется, прилегла. Ладно, не будем тревожить её. Передай привет и пожелания здоровья… Да, чуть не забыл напомнить. Ты, конечно, придёшь к нам на завод с лекцией? Это на пятницу запланировано… С начальством своим договорился? Отпустят, не возражают? Ну и отлично! Аудитория будет избранная – только инженеры и техники, то есть командиры производства. Разумеется, надо подготовиться… Впрочем, ты и сам превосходно знаешь это. До скорого свидания.

Проводив Дидарова, Джагфар заторопился к жене. Гаухар была в спальне, сидела, задумавшись.

– Тебе что, нездоровится? – забеспокоился Джагфар. – Ты совсем бледная, Гаухар.

Будто не слыша мужа, она спросила настороженно:

– Зачем приходил Исрафил-абы?

– Просто так, навестить. Я думал, ты сама это поняла.

Гаухар покачала головой.

– Навряд ли он сделает что-либо просто… Он и на работу к тебе захаживает?

– Очень редко. Сама знаешь, у нас нет особенно близкой дружбы. Исрафил пригласил меня читать у них на заводе лекции по политэкономии. Один раз в месяц, для инженерно-технического состава. Он только что напомнил мне об этом.

Гаухар молчала несколько минут, потом уже без всякой неприязни к мужу, скорее озабоченно проговорила:

– Исрафил-абы почему-то всё больше беспокоит меня, даже тревожит. В тот раз, на Волге, я впервые как-то особенно остро почувствовала это.

– Мне кажется, это у тебя от нервов, – осторожно сказал Джагфар.

Ещё помолчав, Гаухар спросила:

– А что за человек этот… в очках с золотой оправой? Я даже имени его не запомнила.

– Я его не видел с тех пор, – неохотно ответил Джагфар. – Это приятель Исрафила. Он немного помог, когда мы покупали машину. Там, знаешь, такая очередь была.

– Ты ведь говорил, что дождался своей очереди.

– Дождался бы, конечно… Почти дождался… А зачем тебе понадобился этот очкарик? Чтобы говорить об искусстве? – В голосе Джагфара послышались неприязненные нотки.

Гаухар, пожав плечами, промолчала.

– Пожалуй, хватит. Не будем думать о всякой ерунде. – Джагфар взглянул на ручные часы. – Чего нам ломать голову из-за Дидарова или из-за этого… в очках? Надо поберечь себя для более серьёзных забот. Ложись-ка, отдохни. Я сам уберу со стола.

Но Гаухар медленно поднялась с дивана, молча принялась наводить порядок. Муж помогал ей. Когда посуда была убрана, стулья расставлены вокруг стола, Джагфар открыл портфель, достал книги с бумажными закладками внутри.

– Ты, право, отдохни, Гаухар, а я посижу немного, – надо подготовиться к лекции.

Всё так же молча она направилась в спальню. Но когда Джагфар, уже в первом часу ночи, тоже пришёл в спальню, жена всё ещё не спала.

– Почему не спишь? – с тревогой спросил Джагфар. – Зачем изводишь себя?

– Мне кажется, у Исрафил-абы есть какое-то дело к тебе, – глухо проговорила Гаухар. И добавила после молчания: – К тебе как к депутату.

Джагфар рассмеялся. Это был неумеренно громкий смех для столь позднего часа.

– У кого есть дело, Гаухар, тот не станет целый вечер болтать о пустяках… Давай-ка отдохнём, уже час ночи. Не проспать бы, завтра столько всяких дел.

Он начал раздеваться.

– Спокойной ночи, Гаухар.

– Спокойной ночи, – уже дружелюбно ответила Гаухар.

Полураздетая, она подошла к окну, приоткрыла занавеску. На улице пусто – лунный свет и тишина. Только смутно слышен гул одинокой запоздавшей машины. Почему-то не хочется спать. А Джагфар уже тихо посапывает. Гаухар накинула тёплый халат, вышла на балкон.