Избранные произведения. Том 4

«Три года прошло…я был здесь три года назад…и четыре,и семь,и одиннадцать, и ничего не изменилось…кроме обстановки…и не изменится…Почему она не выходит замуж? Ей же всего сорок три… Впрочем,я ведь тоже до сих пор не нашел пары… Странно,что я никогда об этом не задумывался, просто жил и все. Может быть, она ждала моего слова?Нет,нет,-вспомнил он,-дети- вот главное,что удерживало меня… и ее.Дети не мои,это всегда казалось мне главным… хотя теперь кажется, что я ошибался.Какая разница,чьи дети,если она мне нужна? Несмотря ни на что… Вероятно,я что-то упустил из виду. Когда? Три года назад? Одиннадцать, когда появились дети? Когда все еще можно было поправить?…»

Кристина с подносом в руках, на котором лежали бутерброды и дымился в бокалах голубоватый лунный кофе,вошла в комнату, освещенную рассеянным светом вечернего бра,остановилась.Травицкий спал.Голова его сползла на валик кресла,лицо было измученное, осунувшееся, с черными тенями под глазами, губы вздрагивали, словно он с кем-то разговаривал во сне и морщился при этом. И было ему плохо, так плохо, что хуже не бывает.

Кристина поставила поднос на столик, села рядом и тихо, почти неощутимо коснулась рукой его лба. Травицкий вздрогнул, брови его страдальчески изогнулись, но он не проснулся.

«Он же совсем один!- подумала она вдруг, ужаснувшись.- Он всегда плохо сходился с людьми, и все это время был один,а работа- не отдушина для сердца…»

— Бедный…-прошептала женщина, снова касаясь пальцами его лба.- Бедный мой…

Травицкий пошевелил губами и внятно прошептал ее имя.

Над коричневой пустыней было сумрачно, дул холодный ровный ветер. Метеотехники постарались,и сплошной облачный покров, обложивший небо с утра, к середине дня достиг такой толщины, что невольно душа ждала снегопада.

Филипп по видео проверил посты, расставленные вокруг ТФ-установки по радиусу в двадцать километров, доложил о готовности всех подконтрольных служб Томаху и остался стоять на открытой галерее, соединяющей бронированные конусы наблюдательных пунктов.

Отсюда до раструбов ТФ-установки,готовой к взрыву, было около двенадцати километров по прямой, и выглядела она неэффектным светящимся клинышком. Но недаром вокруг нее чуть ли не сплошной стеной расположились поглотители ударной волны,защитные башни и прочие грозные машины,начиненные кибтехникой и молектроникой,готовые вмешаться в ход событий, при первых же признаках опасности для людей за границами охраняемой зоны.Все-таки мощность ТФ-взрыва, довольно скромная по масштабам современной эпохи, намного превышала мощность многих земных природных катаклизмов,и, вырвись эти адские силы из-под барьера защиты, они многое бы натворили на австралийском материке.

Начал сеять мелкий холодный дождик. Филипп разочарованно покачал головой, посмотрел на часы- оставалось всего двадцать минут до пуска- и спустился в люк наблюдательного пункта, служившего одновременно и централью управления экспериментом,

В круглом зале с наклонными стенами,представлявшими собой контрольные виомы и экраны оптических усилителей, было тихо, у центрального пульта монитора управления стояли и сидели научные руководители эксперимента, в том числе выглядевший больным Травицкий,Керри Йос, Владибор Дикушин в своей неизменной белой паре и Генри Бассард.

Филипп не понял,почему Бассард,руководитель второго космического сектора, изъявил желание присутствовать в ходе эксперимента, но ничем не выдал своих чувств.

— Посты готовы,- доложил он, подходя к Йосу.- Дезактиваторы на исходных, тревожные группы в готовности один.

— Добро,- отозвался начальник отдела, пряча в глазах усмешку: Томах только что доложил ему об этом, причем теми же словами.

Филипп извинился и подошел к Травицкому.

— А, это ты,- сказал тот вместо приветствия.- Побудь здесь пока, я сейчас вернусь. У меня к тебе есть разговор.

Начальник конструкторского бюро кивнул и быстро вышел из зала, оставив Филиппа в полном недоумении относительно своего замысла.

Кто-то включил видеосистемы,и слепые до сих пор окна дальновидения прозрели, показывая ТФ-установку во всех мыслимых ракурсах, в том числе и сверху, откуда на нее смотрели зависшие над пустыней видеозонды.

— Одного не пойму,- сказал Дикушин, превратив глаза в узкие щелочки. — Почему установки здесь и на Тритоне неоднотипны? Там под слоем материковой коры, здесь на поверхности земли…

— Потому что эксперименты преследуют разные цели,- живо отозвался один из ученых.- Эксперимент на Тритоне глобален, с его помощью мы высветим всю Галактику, а то, что взрывное устройство спрятано на тридцатикилометровой глубине,так это для устранения влияния каких бы то ни было факторов и незагрязнения Солнечной системы. Здесь же, в Австралии, ТФ-взрыв на шесть порядков слабее, поэтому «осветить» всю звездную систему Млечного Пути он не сможет, и мы решили энергию взрыва сфокусировать в узкий луч. Такая направленная ТФ-волна пронзит Галактику по радиусу через активное ядро, а мы попытаемся уловить эхо с помощью уже готовых антенн.

— Уяснил, спасибо,- кивнул Дикушин.