Избранные произведения. Том I

— Очень мало, пожалуй. Рассчитывая на то, что в нем осталось кое-что от прежнего Гринберга, вы, вероятно, в итоге окажетесь раздетым на Луне. Но я понимаю, к чему вы клоните. Давайте допустим, что, э-э… цивилизация Морской статуи имеет закон против карманников. В большинстве стран были такие законы, пока нас не стало так много, что полицейские оказались не в состоянии проводить их в жизнь.

— Я это помню.

Глаза Снайдера широко открылись.

— Помните? О да, полагаю, вы помните. Ладно, давайте представим, как Ларри в своем нынешнем состоянии замечает, что кто-то очищает его карманы. Он постарается остановить этого человека, но не позовет на помощь полицию. Для такого поступка ему надо принять сознательное решение. А это вряд ли произойдет до того, как закончится драка и у него появится время подумать.

— Захватив его врасплох, я мог бы рассчитывать на его человеческие рефлексы.

— Да, но не путайте рефлексы с мотивами. Вы не знаете, каковы его мотивы сейчас.

— Продолжайте.

Снайдер откинулся в кресле и заложил руки за голову. Подкативший официант достал из своего чрева напитки. Гарнер расплатился и отогнал его.

Снайдер заговорил снова:

— Вы знаете, как он выглядит: пять футов семь дюймов, смуглый и довольно красивый. Его родители были ортодоксальными евреями, но не миллионерами; они не могли себе позволить исключительно кошерную диету. Гринберг очень хорошо адаптировался и мыслит в высшей степени гибко. Вот почему ему удались сеансы контактной телепатии. Он немного переживает из-за небольшого роста, но это не должно нас беспокоить. Это частично компенсируется тем, что он называет своей «лишней деталькой».

— Миссис Гринберг рассказала мне.

— Частично он при этом имеет в виду телепатию. Частично — медицинскую аномалию. Полагаю, Джуди о ней упомянула. Но он абсолютно серьезно мнит себя кем-то особенным. Припомните также, что он уже годами читает сознания как людей, так и дельфинов. Это позволило ему набрать немало полезных сведений. Сомневаюсь, что дельфины так уж важны, но среди тех добровольцев, которые позволяли Ларри заглядывать в свои умы, есть профессора физики, студенты-математики и психологи. Можете считать его блестяще образованным…

Снайдер выпрямился.

— Помните все это, когда отправитесь за ним. Вы не знаете, насколько велик интеллект Морской статуи, но Ларри располагает своим собственным интеллектом, и больше ничьим. Он умен, хорошо приспосабливается и чрезвычайно уверен в себе. Он подозрительно относится к суевериям, но искренне религиозен. Его рефлексы превосходны. Я играл с ним в теннис: мы с Джуди против него одного, и Ларри держал целый корт.

— Тогда мне следует держать ухо востро.

— Именно.

— Предположим, его религиозные воззрения окажутся под угрозой. Как он отреагирует?

— Вы имеете в виду ортодоксальный иудаизм?

— Нет, я имею в виду любую религию, которая могла бы им сейчас овладеть. Подождите, я расширю вопрос. Как он будет реагировать на угрозу тому, во что верил всю свою жизнь?

— Это его разозлит, конечно. Но он не фанатик. Бросьте ему вызов, и он охотно примет спор. Но чтобы заставить его сменить мнение относительно чего-то важного, вам понадобятся очень веские доказательства. Недостаточно лишь заронить сомнения; надеюсь, вы поняли, что я имею в виду.

На большом белом экране Центра управления космическим транспортом почти неподвижно висели два темных пятнышка. Хэлли Джонсон развернул камеру телефона так, чтобы Гарнеру тоже было видно.

— Военный корабль движется чуть быстрее свадебного. В какой-то момент нагонит, если оба так и будут лететь к Нептуну.

— А куда еще они могут направляться?

— К некоторым астероидам. У меня есть список.

— Давайте-ка заслушаем.

Джонсон зачитал имена четырнадцати второстепенных греческих божеств.

— Куда больше возможных целей они уже миновали, — добавил он. — Мы их отбрасываем, когда корабль проходит точку разворота и не тормозит.

— Хорошо. Продолжайте слать мне информацию. Как насчет моего корабля?

— Будьте здесь к двадцати часам — и к двадцати одному уже окажетесь на орбите.

Клуб струльдбругов[26] был не единственным сообществом, установившим нижний возрастной предел для своих членов. (Взять хотя бы Сенат.) Но это был единственный клуб, где нижний предел за каждые два истекших года повышался на год. В 2106 году самому младшему его члену исполнился сто сорок один. Естественно, автоврачи в Клубе струльдбругов были лучшими в мире.

Но капсулы для процедур по-прежнему выглядели как увеличенные гробы.

Люк выбрался из капсулы и прочитал отчет по пунктам. Автоврач индуктивным образом подключился к его позвоночнику и несколько раз согнул колени, чтобы повысить мышечный тонус; перезарядил крошечную батарейку в сердце; добавил гормонов и других веществ в кровоток. Локализованными ультразвуковыми импульсами была проведена терапия Чьена; Люк чувствовал боль на всем протяжении позвоночника, от основания черепа до поясницы, где ощущения практически исчезали. За лечебными процедурами последовали маникюр и педикюр.