Избранные произведения. Том I

Несмотря на усталость, она не сводила глаз с реки, пока шлюп не отошел и не направился дальше на север. Матросский сундучок поставили в тачку, и вот уже Саранна шла вместе с миссис Партон — один из слуг впереди светил фонарем, Милли трусила сзади. Саранна почувствовала, что ее легонько дернули за юбку, и, не оборачиваясь, поняла, — это служанка осмелилась ухватиться за нее, словно только это прикосновение и придавало ей смелости.

Мистер Фок упоминал о восходе луны. Однако в эту ночь луна не показывалась. Туман рассеялся, но небо по-прежнему затягивали низкие тучи. Узкая тропинка вела их между высокими подстриженными изгородями к большому зданию, где множество освещенных окон свидетельствовало, что оно очень велико.

Они прошли примерно треть пути к дому, когда Саранна заметила маленькие зеленые огоньки в изгороди у самой земли. Их было столько, что девушка почувствовала любопытство.

— Что это? — нарушила она молчание, которое миссис Партон хранила с момента их знакомства.

Саранна не была уверена, что экономка видела, как она показала на изгородь. Но неожиданный рывок за юбку выдал волнение Милли. И тут женщина рядом с ней заговорила прежним ровным тоном:

— Это лисы. Вы видите их глаза, в которых отражается свет фонаря.

— Лисы? — Саранна подавила желание добавить «так много?». Но она удивилась не на шутку. Ей казалось, что лисы не бегают стаями, как их страшные родичи волки. И, несмотря на рассказ мистера Фока, не была готова увидеть такое. Как будто животным стало так любопытно, что они стеклись сюда посмотреть на нее. Конечно, на открытое место они не выходили, но все равно держались очень близко к небольшой группе, идущей к дому. Очевидно, они совсем не боялись людей, считающих себя хозяевами здесь.

— Вы к ним привыкнете, мисс Стоувелл, — продолжала миссис Партон. — Капитан Уэйли защищал их, а теперь их по-прежнему защищает его приказ. Хотя чернокожие их боятся, лисы никогда ни на кого не нападают и не причиняют вреда. А теперь сюда…

Они подошли к дому; миссис Партон скользнула вперед, открыла дверь и пропустила Саранну и Милли. Только войдя, она откинула капюшон и сбросила плащ с тощих плеч.

Хотя юбка в мелкий узор из веточек у нее была широкая, узкие плечи, длинная шея и гладко причесанные и убранные под чепец волосы делали ее как будто бы выше ростом, строже, суровее. Бледное лицо с неестественно полными щеками, очень маленький рот, седые волосы. Нос, разделявший маленькие глазки почти без ресниц, казался не более чем мясистой пуговицей. Саранне показалось, что все лицо миссис Партон слеплено из теста, каким мать давала ей играть в детстве.

— Сюда, пожалуйста, мисс…

Миссис Партон бросила на нее единственный быстрый взгляд. Даже когда она смотрела на Саранну, ее глаза были устремлены куда-то за плечо девушки. Как будто она считала Саранну недостойной ее внимания и старалась высмотреть у нее за спиной какого-то более важного гостя.

Экономка взяла с ближайшего стола лампу. Крепко держа ее, она обернулась к лестнице, лишенной того изящества и той ширины, какие были в городском доме. Чуть погодя Саранна поняла, что они вошли в дом не через главный вход и сейчас находятся в его наиболее скромной части.

Но если эта лестница и была для слуг, то тщательно подметенная. Слабо пахло воском и мастикой. Миссис Партон определенно управляла своим хозяйством хорошо и энергично.

Лестница сменилась коридором, застланным темно-красным ковром со светло-желтым, желтым и темно-синим узором. Единообразие стен, обшитых панелями, нарушали белые двери. Лампа освещала вышивку, развешанную на панелях стен, как картины, — под стеклом, в рамах. На поблекшем желтом шелке изображены были экзотические птицы, цветы и какие-то странные животные. Ни одно из них Саранна не сумела узнать, потому что миссис Партон шла очень быстро.

Наконец экономка остановилась и протянула руку к дверной щеколде. И тут из темноты, куда не проникал свет лампы, кто-то произнес:

— Значит, она приехала…

Голос был ясный и молодой, но не детский. Говорящая быстро, внезапно вышла на свет, как будто боялась, что Саранна исчезнет, прежде чем она к ней подойдет. Но в этой стремительности не было радости от прибытия нового человека; скорее наоборот.

— Мисс Дамарис… — начала миссис Партон.

Девочка передернула плечами, даже не взглянув на экономку: все ее внимание было устремлено к Саранне. Очень худая; руки в кружевных рукавах едва-едва округлившиеся. Тускло-зеленое платье заставляло кожу казаться бледной и желтоватой, как будто девочка только начала оправляться от серьезной болезни.

Для такой маленькой девочки (Саранна решила, что ей не больше двенадцати лет) лицо было очень волевым, без тени той прелести розового бутона, какую считают идеалом молодости. Из-под прямых черных бровей глаза смотрели пронзительно и обескураживающе, как будто Дамарис хотела видеть не только сам предмет, но и то, что у него под поверхностью. Нос у нее был настолько же выдающимся, насколько у миссис Партон — незаметным, рот, почти такой же прямой, как брови, — очень упрямым.