Избранные произведения. Том I

Саранна ничего не знала об этом искусстве или о вечности подобных творений. Но настоящую красоту она понимала. Ей хотелось подержать эту резьбу в руках. Поставив лампу на стол, она взяла шедевр, погладила кончиками пальцев крошечное изображение согнутых бурями деревьев, скал меньше ее ногтя. Смотреть на это можно было неустанно, всякий раз открывая что-то новое и удивительное.

— Отдай! Ты как она — хап, цап!

Саранна не услышала, как открылась дверь. И была совершенно не готова к тому, что чья-то рука вдруг выхватит резьбу у нее из рук.

Дамарис с мрачной гримаской крепко прижала резьбу к груди.

— Это мое! Все мое! Так сказал дедушка. Она хочет отобрать их у меня, всегда хотела. Я много раз слышала, как она говорила папе, что нехорошо хоронить здесь такие ценности. Но ей они никогда не нравились. Они нужны ей только потому, что дорого стоят. Так мне сказал дедушка. Он сказал, что я не должна их продавать… только хранить у себя и смотреть… учиться видеть красоту. И ты ничего из них не получишь!

Девочка попятилась к двери, одной рукой по-прежнему прижимая к себе резьбу, а другую вытянув и скрючив пальцы, как кошка предостерегающе выпускает когти.

— Только попробуй взять это… или что-нибудь еще… — прошипела она. — Только попробуй…

Саранна понимала — нельзя позволить, чтобы тем все и кончилось. Если Дамарис сейчас уйдет, девушке никогда не удастся наладить с ней контакт. Она сорвалась с места, обогнала Дамарис, обогнула ее и встала спиной к двери.

— Мне не нужны твои сокровища… — Она старалась говорить как можно убедительнее. — Я только хотела взглянуть поближе, потому что никогда не видела такой красивой вещи.

Дамарис продолжала хмуриться, но руку опустила.

— Она послала тебя… Ей они нужны…

Саранна решила, что настал момент истины. Того, что она считала истиной.

— Гонора послала меня сюда, — сказала она, — потому что хотела от меня избавиться.

Глава 4

ХЭН. НАСТОЙЧИВОСТЬ

Дамарис вопросительно смотрела на девушку, как будто столь пристальный взгляд помог бы ей понять, правду ли та говорит.

— Старая Кочерга… я слышала ее разговор. Она послала тебя, чтобы держать меня в узде, вот что говорила Кочерга!

После того как ушла Глупая Рожа — слишком уж она всюду совала нос, — она сказала, что пришлет кого-нибудь держать меня в узде. И прислала тебя.

Саранна покачала головой:

— Меня прислали, потому что Гонора не хотела, чтобы я оставалась в Балтиморе. — И, может быть, оттого, что она сама верила в истинность своих слов, они произвели впечатление на девочку.

— Почему? — строго спросила Дамарис.

— Почему? Наверно, потому, что я в трауре. — Саранна указала на свою просторную черную юбку. — Потому что я там не ко двору…

— Тогда кто ты? Если не та, кто должен держать меня в узде? — спросила Дамарис. — Знаешь, мне никогда ничего не говорят. — Она подбородком указала на дверь за спиной Саранны, словно имела в виду всех обитателей дома. — Мне приходится подслушивать, чтобы что-нибудь узнать. Когда был жив дедушка, Старая Кочерга не смела так себя вести. Он тут же вышвырнул бы ее. Так он мне всегда говорил. «Никогда не терпи пренебрежения, девочка. Сразу вышвыривай того, кто проявляет неуважение к капитану». Я как капитан, но они этого не признают… слушают ее…

Саранна увидела, что губы девочки задрожали.

— Как бы мне хотелось, чтобы здесь был дедушка, — закончила Дамарис. И снова нахмурилась.

— От Глупой Рожи я избавилась. И от тебя избавлюсь, если попробуешь шпионить за мной. — Снова ее тон стал резким. — Если тебя прислала она, тебе здесь не место.

— Да, не место, — сразу согласилась Саранна. — Но сейчас мне некуда деться. Так что тебе придется терпеть меня, пока я не найду место. Я не гувернантка, нанятая Гонорой. Я сводная сестра Джетро Стоувелла из Массачусетса.

— Но… — медленно начала Дамарис. — Мистер Стоувелл старый, очень старый. Как ты можешь быть его сестрой, ты ведь молодая? — Она явно насторожилась и не верила.

— Потому что его отец — наш отец — был женат дважды. Я родилась, когда Джетро уже давно вырос.

— Ты немного… совсем немного… похожа на Джетро, — признала Дамарис. — Ты похожа… на лису! — Она впервые улыбнулась. — Вот как я буду называть тебя — Квей-Фу-Лу-Ли… — Она легко произносила непривычные созвучия. — Ты ведь не знала, что я могу говорить по-китайски? На настоящем китайском. — Дамарис чуть наклонила голову набок. — Могу. Научилась. Квей-Фу-Лу-Ли означает «женщина-лиса». Что ты об этом думаешь?

Мрачная мина исчезла, все поведение девочки изменилось. В ней не чувствовалось вызова.

— Я думаю, ты очень умная девочка, Дамарис, — ответила Саранна. — Как я слышала, китайский — очень трудный язык.

— Да. Дедушка говорил, что большинство купцов говорит на ломаном английском. — В голосе Дамарис звучало презрение. — Но дедушка говорил, что этот «пиджин» оскорблял его умственные способности. Он нанял ученого, который учил его настоящему китайскому, а потом дедушка научил меня… немного, — честно поправилась она.

Она немного помешкала, потом протянула Саранне резьбу.