Избранные произведения. Том I

— Не смей говорить при мне эти языческие слова! — вспыхнула она. — С меня их хватило, пока… — Она прикусила губу. Дамарис смотрела ей прямо в лицо.

— Ты хотела сказать, «пока был жив дедушка»? Его больше нет, и ты решила, будто то, во что он верил, потеряло значение? Не трать время: солнце скоро сядет.

Не ожидая ответа, Дамарис вышла из комнаты. Мачеха задумчиво смотрела ей вслед. Потом взглянула на Саранну:

— Ее одержимость все нарастает. Ты ведь видишь это. Приходится признать, что капитан учил ее этим языческим обычаям, впав в старческий маразм. Не знаю, что мы будем делать, если ей станет еще хуже. Ее опекун — мой отец, но его еще очень долго не будет. Придется предпринять ради нее кое-какие шаги до его возвращения. Боюсь, сейчас мало что может помочь преодолеть истинно пагубное влияние того, чем ее пичкали, пока растили. Она говорила с тобой о своих снах? О том, что знает об этой дьявольской вере? — Гонора пристально смотрела на Саранну, как будто ожидала подтверждения или согласия.

— Дамарис рассказывала мне только о сокровищах капитана. И действительно поразила меня глубиной и полнотой своих знаний. Думаю, мало кто из взрослых по эту сторону океана сравнится с ней в знании китайского искусства…

Гонора пожала плечами:

— Не обманывайся этим вздором. Мой свекор разглагольствовал о вещах, которые, по его словам, знал; она, как попугай, повторяет его слова, чтобы произвести впечатление. Она всего лишь ребенок, капризный и истеричный, с дурной наследственностью и тяжелым характером. Я хочу, чтобы ты не пускала ее в общество, когда приедут гости. Когда у нас в последний раз собрались гости, она ворвалась в гостиную и выхватила вазу из рук доктора Монтгомери. И имела наглость заявить, что он может по неосторожности разбить ее. Такого больше не должно быть. Понимаешь, Саранна? Если Дамарис не может научиться вести себя смирно и достойно, ее нужно отправить в заведение, предназначенное для людей с неустойчивой психикой. Еще один или два таких срыва в присутствии посторонних, и даже мой отец, узнав об этом, одобрит такой шаг!

Вот оно, без обиняков, — то, чего боялась Саранна, думая о Дамарис. Девушка хорошо знала настойчивость и целеустремленность Гоноры и понимала, что это не пустая угроза.

Оставался Джеррад Фок. Если бы удалось откровенно поговорить с ним, возможно, он помог бы обеспечить понимающее отношение к Дамарис и ее безопасность. Однако… не стоило переоценивать сочувствие мистера Фока. Поднимаясь по лестнице к себе, Саранна вспомнила еще одно утверждение Гоноры, объявленное с обычной безапелляционностью. Якобы Джеррад Фок обсуждал с ней вопрос о Руфусе Партоне и согласился, что сын экономки был бы прекрасной партией для Саранны и надолго обеспечил бы ее будущее.

Как он мог! Горло девушки вдруг сжалось, подступили слезы. Мистер Фок… как он мог поверить, что она будет счастлива… тем более в безопасности с человеком, который у нее на глазах избивал беспомощное животное? С тем, под чьим взглядом она чувствует себя замаранной, словно поскользнулась и упала в болото. Да много ли он знает о Руфусе Партоне? Или просто соглашается с мнением Гоноры о Руфусе?

— Саранна… — Девушка, вздрогнув, подняла голову. Лампа в ее комнате не горела. Но в полутьме Саранна увидела у окна Дамарис.

— Она сказала Джерраду, что ты хочешь выйти замуж за Руфа…

— Да! — жалобно сказала Саранна.

— Я слышала, как сегодня днем, возвращаясь, они разговаривали об этом. Он спросил, почему она разрешает Руфусу здесь болтаться. Спросил резко. Она сказала, что ты просила об этом. Что ты познакомилась с Руфом в ее отсутствие. Не думаю, что Джерраду это понравилось. Лицо его застыло, он смотрел на нее. А она смеялась и болтала, — презрительно сказала Дамарис, — как всегда, когда он рядом. Но, боюсь, он ей поверил.

— Это неправда, а значит, со временем мистер Фок это поймет, — без всякой уверенности ответила Саранна.

— Нет, если она будет здесь, — заявила Дамарис. — Воду и слова легко вылить, но невозможно вернуть. — Эта новая жемчужина из китайской мудрости была подана едва ли не с самодовольством. — Она всегда добивается своего. Но с дедушкой у нее не вышло — и со мной не выйдет! — Это прозвучало как клятва.

— Дамарис, ты должна быть очень осторожна, — предупредила Саранна. — Она рассказала мне, как ты вырвала вазу у гостя. Если ты снова так сделаешь при свидетелях, это укрепит ее…

— Она старается доказать, что я сумасшедшая? Знаю, говорят тебе, знаю! Знаю гораздо больше тебя. Например, я знаю, почему она хочет убрать меня из Тенсина, почему говорила сначала о том, чтобы отправить меня в школу на Севере, а теперь… — голос Дамарис впервые чуть дрогнул, — теперь в другое место, еще хуже. Ей нужен Тенсин. Когда она вышла замуж за моего отца, она рассчитывала получить имение. Папа к тому времени уже давно болел. Но она все равно вышла за него. И попробовала играть роль хозяйки. Но дедушка сразу поставил ее на место. Ей это не понравилось, но она боялась дедушки. Понимаешь, он знал, кто она такая. Она не могла обмануть его улыбками и ласковыми словами, не могла.