Избранные произведения. Том I

Но она знала, что он стар и что, когда он умрет, хозяином станет отец. И тогда она получит все. Но папа погиб, когда перевернулся шлюп. Он плыл в Балтимор, к новому врачу. А дедушка еще был жив. Тогда она решила, что сможет командовать, когда он умрет.

Но он пригласил судью Рейлстоуна и сквайра Баркли и долго с ними говорил. После этого он написал завещание, по которому ей ничего не полагалось, только немного денег, которые оставил ей мой отец.

Саранна ухватилась за два имени, названные Дамарис.

— А где они теперь — судья Рейлстоун и сквайр Баркли?

Девочка покачала головой:

— Они не помогут. Судья… он у себя в Бремиде. У него был удар, и он не встает с постели. А сквайр Баркли уехал на Запад — у него там какие-то земли.

Саранна вздохнула. На мгновение ей показалось, что все легко разрешится. Есть два уважаемых члена общества, к которым она обратится, если Дамарис будет грозить опасность. Эти двое знают, чего хотел для нее дед.

— Саранна. — Дамарис коснулась руки девушки. — Не волнуйся. Может, я могла бы сказать тебе больше. Но надо подождать и посмотреть — еще немного. Обещаю не делать ничего такого, что не понравилось бы ей. По крайней мере, пока не пойму, что может произойти.

— Снова «И Цзин»? — с тревогой спросила Саранна. Ей не хотелось, чтобы девочка полагалась на суеверия иного мира.

Дамарис рассмеялась:

— Может быть. Но в этот раз я воспользуюсь не палочками. Только — я обещаю, Саранна. — Девочка продвинулась вперед, взяла Саранну за руку и с той же искренностью, с какой говорила, что рада появлению Саранны в Тенсине, сказала: — Пожалуйста, не тревожься. — Она с нажимом повторила: — Здесь есть такое, о чем Гонора не знает. Дедушка сказал, что меня защитят, если мне понадобится помощь. Нам ничто не грозит. Я позабочусь, чтобы тебе тоже помогли. Обещаю.

В голосе Дамарис звучала полная уверенность. Но, когда девочка ушла, мысли Саранны двинулись по кругу. Она не могла сосредоточиться на книге, ей не хотелось смотреть на отобранные ею платья. Беспокойство подняло ее с кресла-качалки. Она подошла к окну и стала смотреть на высокую живую изгородь. Никаких светлых точек, никаких признаков жизни. Сон?..

Наконец Саранна легла. Но в эту ночь даже императорская кошка не могла погрузить ее в глубокий сон. Девушка спала урывками и проснулась утром с больной головой и жжением в глазах. Ну, по крайней мере, Гонора уезжает, а завтра воскресенье. Они поедут на службу в маленькую церковь. Может, в ее мирной тишине смятение Саранны уляжется.

Во время раннего завтрака Гонора была занята своим отъездом. Несколько раз она отдавала миссис Партон распоряжения относительно приезжающих гостей, спрашивала о различных вещах из своего багажа — не забыла ли чего. Она была целиком и полностью занята собой и своими заботами — что стало облегчением, которого Саранна не ожидала.

На другом краю стола Дамарис спокойно ела то, что ей подавали, и молчала. Она даже не бросала на мачеху косые взгляды, которые Саранне всегда казались слишком оценивающими, слишком понимающими для девочки ее лет. Дамарис спокойно прошла по обсаженной самшитом аллее на пристань и стояла там рядом с Саранной, словно в ее голове никогда не возникали мятежные мысли, а тем временем шлюп, который Джеррад Фок предоставил в распоряжение Гоноры, отходил к речному течению.

Но, когда мачеха уже не могла их услышать и почти скрылась из вида, Дамарис ожила.

— Тебе нужно заняться швейной машинкой, — бодро сказала она Саранне. — Покажешь мне, как на ней шить. Тогда она станет моей, как и хотел дедушка. Идем. Сначала я хочу тебе что-то показать!

И она потащила Саранну за собой в дом, в верхний коридор. Но в комнату девочки они не пошли. Напротив, Дамарис остановилась у самой последней двери и достала из-под передника большой ключ на грязноватой веревке, обвязанной вокруг талии.

— Здесь! Но ты никому не должна говорить. Обещаешь?

— Я должна знать, что обещаю, — возразила Саранна.

— Здесь вещи, которые привез домой дедушка. Он говорил, что, когда я вырасту, они станут моими… Ну а другие — это часть тайны. Но я могу показать тебе все, потому что теперь они мои!

С этими словами она повернула ключ в замке и распахнула дверь. Саранна помешкала, задумавшись о новой загадке, но Дамарис за руку буквально втащила ее внутрь.

— Входи. Кочерга сюда никогда не ходит. И даже она ничего об этом не знает. Если бы знала, тут же прибрала бы к рукам. Но это не ее, и она не может взять.

Окно в комнате не было занавешено, и солнце врывалось через него и золотой полосой ложилось на пыльный пол. Вдоль стен стояли сундуки из красной кожи, украшенные золотыми резными узорами.

— По одному на каждое время года. — Дамарис закрыла за собой дверь на замок. Указывая пальцем, она перечисляла: — Весна, лето, осень, зима. Так держат свою одежду китайцы, хранят по временам года. Но теперь в сундуках не одежда. Смотри!