Избранные произведения. Том I

Он убрал застывший замок-черепок, который ранее поместил на дверь в качестве замка, и она медленно открылась. Из проема дунул прохладный ветерок, и Фарфал поежился.

— Ты ведешь нас на смерть, отец, — сказал он.

— Все мы идем навстречу смерти, — ответил родитель. — Однако ты здесь, за миллион лет до своего рождения, но все равно живой. Мы и вправду сотканы из чудес. А теперь, сын, бери сумку. Она, как ты вскоре и сам заметишь, пропитана настойкой необычайной вместительности Свонна — в нее ты можешь складывать все, вне зависимости от веса, массы или объема. Когда будем на месте, бери побольше камней и кидай их в сумку. А я побегу на холм и проверю сети — вдруг в них попались какие-нибудь сокровища. Или какая-нибудь ерунда, которая сойдет за сокровища здесь и сейчас.

— Я пойду первым? — вопросил Фарфал, стиснув сумку.

— Конечно.

— Там так холодно…

В ответ Бальтазар ткнул его в спину пальцем. С ворчанием Фарфал неуклюже переступил через порог. Отец последовал за ним.

— Ой, как все это нехорошо! — пожаловался Фарфал.

Они вышли из хибары на краю времен, и Фарфал нагнулся за камнем. Он положил первый булыжник в сумку, и тот засветился изумрудным. Юноша поднял еще один камешек. Небо было темным, но, казалось, что-то аморфное заполняло все пространство над головой.

Вспыхнуло нечто похожее на молнию, и Фарфал увидел отца — тот снимал сети с деревьев на вершине холма.

Яркий свет. Треск. В мгновение ока сети превратились в пепел. Бальтазар мчал вниз, хватая ртом воздух. Жалкое зрелище.

Он показывал на небо.

— Это Ничто! — кричал Бальтазар. — Ничто поглотило верхушку холма! Ничто захватило власть в этом мире.

Подул могучий ветер, и Фарфал увидел, как его отец треснул, точно глиняный горшок, поднялся в воздух, а потом исчез. Наступало Ничто, тьма во тьме, по краям которой выплясывали маленькие молнии. Юноша попятился от нее, повернулся и бросился наутек. Он забежал в дом, метнулся к дальней комнате, но замер на пороге. Постояв немного, он оглянулся на Умирающую Землю. Он увидел, как Ничто поглотило стены дома, дальние холмы, небеса; на его глазах Тьма проглотила остывшее солнце — парень смотрел до тех пор, пока не осталось ничего, кроме аморфной черноты. Казалось, Тьма не успокоится, пока не съест весь мир.

Только тогда Фарфал шагнул вперед и очутился в отцовском святилище, за миллион лет до этого времени. Кто-то барабанил во входную дверь.

— Бальтазар! — послышался знакомый голос. — Негодяй! Я дал тебе один день, как ты и просил. А теперь гони мои тридцать камней. Иначе я выполню свое обещание: твоих сыновей заберут во внешние миры — трудиться в Бдельских копях Тильба, а женщины станут флейтистками во дворце услад Люциуса Лимна — там они удостоятся чести играть чарующую музыку, пока я, Люциус Лимн, буду петь, танцевать и заниматься любовью с мальчиками-акробатами. Я даже не стану тратить дыхание на то, чтобы описать судьбу, уготованную твоим слугам. Твои заклинания не скрыли эту комнату, ведь я нашел ее довольно легко. А теперь отдай мне тридцать камней, не то я выломаю дверь и срежу с твоего тучного тела весь жир, а кости швырну собакам и деоданам.

Фарфал задрожал от страха.

«Время. Мне нужно выиграть время», — подумал он.

Он понизил голос и прокричал:

— Подожди чуть-чуть, Люциус Лимн! Я провожу сложную операцию по очистке твоих камней от негативной энергии! Если мне помешают, последствия будут катастрофическими!

Фарфал окинул помещение взглядом. Единственное окно было слишком маленьким, и в него не представлялось возможным протиснуться, а по другую сторону двери караулил Люциус Лимн.

— Воистину я Несчастный, — вздохнул Фарфал. Он взял отцовскую сумку и запихнул туда все артефакты и безделушки, до которых смог дотянуться, в том числе и зеленую флейту, предусмотрительно обмотав ее куском ткани. Все исчезло в сумке, ни форма, ни вес которой, казалось, совсем не изменились.

Он посмотрел на дверь посреди комнаты. Единственный выход и тот вел в Ничто, поглощавшее время и пространство.

— Ну, все! — послышалось снаружи. — Мое терпение лопнуло, Бальтазар. Сегодня вечером мои повара будут жарить твои потроха!

Раздался хруст — как будто о дверь били чем-то твердым и тяжелым.

Кто-то закричал, и все стихло.

— Он что, умер? — послышался голос Люциуса Лимна.

— Я подозреваю, что дверь защищена магическим заклинанием, — заговорил другой человек. Фарфалу показалось, что это был один из его сводных братьев.

— В таком случае мы развалим стену! — заорал упрямый Люциус Лимн.

Фарфал был несчастным, но не глупым. Он снял с гвоздя черную лакированную коробочку и услышал, как внутри что-то засуетилось и забегало.

— Отец велел не менять положения двери, — сказал он сам себе. А потом изо всех сил надавил на дверную коробку и сдвинул тяжеленую конструкцию почти на целых полдюйма. Тьма менялась, дверной проем заполнялся жемчужно-серым светом.

Фарфал Несчастный повесил коробочку на шею.

— Хватит, — произнес он.