Избранные произведения. Том II

Он, по ощущениям, весил примерно столько же, сколько весил бы на Марсе — семьдесят килограммов вместе с костюмом. От нее требовалось в первую очередь удерживать равновесие, пока он истерично бормотал:

— Отпусти меня, Зо. ««Краса есть правда, правда — красота»… одно лишь это надо знать»[168].

Она наклонилась и просунула руки ему под спину и колени.

— Заткнись! — крикнула она. — Сейчас это и есть правда, а значит, и краса. — И рассмеялась, побежав с ним на руках.

Из-за него она не могла смотреть под ноги, поэтому устремила взгляд вперед, где яркий свет встречался с чернотой, отчего у нее заслезились глаза. Двигаться было тяжело, и она упала еще дважды, но когда бежала, то нагоняла город с довольно приличной скоростью.

Затем она почувствовала, как ее спину осветило солнце. Это ощущение напоминало покалывание иголками, несмотря на то, что на ней был теплоизоляционный костюм. Мощный прилив адреналина, свет в глаза… Какая-то лощина, параллельная восточному горизонту, вернула себе вид пятнистой области засвеченных теней с безумными контрастами, а затем медленно превратилась в обычный терминатор, после чего все стало темным и тусклым, за исключением огненной городской стены, горящей далеко вверху. Она судорожно хватала ртом воздух, разгоряченная больше от напряжения, чем от света. И все же одного взгляда на раскаленную дугу на вершине города было достаточно, чтобы удариться в митраизм.

Конечно, даже когда город оказался прямо перед ними, забраться в него мгновенно было нельзя. Ей пришлось обежать его сбоку, до ближайшей подземной станции. Всецело сосредоточившись, она бежала минуту за минутой и уже ощущала запоздалую боль в мышцах. Затем впереди на горизонте появилась дверь в холме возле рельсов — Зо тяжело бежала к ней по гладкому реголиту. Бешеный стук в дверь — и их впустили в шлюз, а затем в сам город, где тут же задержали. Зо лишь усмехнулась спассполицаям и сняла скафандр сначала с себя, а потом с Мигеля, и принялась целовать его, рыдающего, растрогавшись его неуклюжестью. Он от боли этого не замечал и просто цеплялся за нее, как утопающий за своего спасителя. Высвободиться из его хватки ей удалось, лишь легонько стукнув его по больному колену. Когда он взвыл, она громко рассмеялась и ощутила прилив адреналина, более приятного и особенного, чем любой сексуальный оргазм, а потому — более ценного. И она снова поцеловала Мигеля, хотя он по-прежнему этого не замечал, после чего протиснулась мимо спассполицаев, заявив, что она дипломат и ей нужно торопиться.

— Дайте ему каких-нибудь лекарств, идиоты! — крикнула она. — Сегодня отправляется шаттл на Марс, мне нужно идти.

— Спасибо тебе, Зо! — Мигель рыдал. — Спасибо! Ты спасла мне жизнь!

— Я спасла свой рейс домой, — отозвалась она, рассмеявшись над его выражением лица. Она вернулась, чтобы поцеловать его еще раз. — Это я должна тебя благодарить! За такую-то возможность! Спасибо тебе, спасибо.

— Да нет, это тебе спасибо!

— Нет, тебе!

Невзирая на муки, он рассмеялся.

— Я люблю тебя, Зо.

— А я тебя.

Но ей нужно было спешить, чтобы не опоздать на свой шаттл.

* * *

Шаттл представлял собой ракету с импульсным термоядерным двигателем, и уже через два дня они должны были достичь Земли. И все это при приличной гравитации — не считая времени большого кувырка.

Все подряд претерпевало изменения из-за этого внезапного уменьшения масштабов Солнечной системы. Так, одним из его малозначительных последствий стало то, что больше не нужно было использовать Венеру как гравитационный рычаг при полетах на ракете, и лишь случайно шаттл Зо, «Ника Самофракийская», пролетел вблизи этой тенистой планеты. В это время Зо вместе с другими пассажирами вышла в большой обзорный зал, чтобы посмотреть на нее. Облака ее сверхгорячей атмосферы были темного цвета, а сама планета казалась серым кругом на фоне черноты космоса. Терраформирование Венеры шло быстрыми темпами, и вся планета находилась в тени зонта, которым служила старая марсианская солетта с зеркалами, размещенными таким образом, чтобы они выполняли ровно противоположную функцию той, что была у них на Марсе: не направляли свет на планету, а отражали его от нее. Так что Венера вращалась в темноте.