Избранные произведения. Том II

— Ни один город не может быть построен на Меркурии, если мы этого не захотим.

— И что вы нам сделаете?

Он молчал.

— Любой может делать все, что хочет, так? — продолжила Зо. — Это справедливо для всех.

Молодой человек задумался.

— Вам не хватит воды.

— Нет. — Запасы воды на Меркурии полностью состояли из небольших ледяных полей, находящихся внутри кратеров на обоих полюсах, остававшихся в постоянной тени. Эти ледники содержали достаточное количество воды для нужд Терминатора, но не более того. — Можно обрушить на полюса пару комет, тогда хватит.

— Если вода не испарится от удара! Нет, это не сработает! Лед в полярных кратерах — это лишь малая часть воды, собиравшейся за миллиарды лет, что кометы попадали по Меркурию. Бо́льшая же часть улетела в космос в момент удара либо выгорела потом. То же самое случится, если кометы упадут снова. В итоге вы только потеряете воду.

— Наши моделисты прорабатывают разные возможности. Мы всегда можем попробовать и посмотреть, что будет.

Молодой человек отступил, словно оскорбившись. И вполне справедливо: более недвусмысленной угрозы и быть не могло. Но в рабском поведении хорошее и глупое было почти одним и тем же, поэтому изъясняться приходилось открыто. Зо говорила со спокойным выражением лица — и это несмотря на то, что молодой человек показывал свое возмущение, словно в комедии дель арте, что смотрелось довольно смешно. Она сделала к нему шаг, подчеркнув тем самым их разницу в росте: она была выше его на полметра.

— Я передам ваше сообщение Льву, — процедил помощник лидера сквозь зубы.

— Спасибо, — ответила Зо и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

Эти рабы избрали своей правящей кастой физиков-жрецов, которые оставались для посторонних темными лошадками, но, подобно всем нормальным олигархам, были предсказуемы и имели довольно ограниченную власть. Физики поймут намек и начнут действовать. И придут к соглашению. Поэтому Зо вышла из управления и с довольным видом стала спускаться по ступенчатым улицам Рассветной стены. Ее работа была выполнена, поэтому миссию ждало скорое возвращение на Марс.

Она зашла в Марсианское консульство, что располагалось в середине спуска по стене, и отправила Джеки звонок, рассказав, что следующий шаг сделан. После этого она вышла на балкон и закурила.

Под действием хромотропов, добавленных в сигарету, цвета плыли у нее перед глазами, и город, простирающийся внизу, производил изумляющее впечатление, как фовистическая фантазия. Напротив Рассветной стены террасированный склон тянулся ввысь, делясь на еще более узкие полосы, и самые высокие здания — разумеется, офисы городских руководителей, — представляли собой просто ряд окон под Большими воротами и прозрачным куполом над ними. Черепичные крыши и балконы гнездились под зелеными верхушками деревьев, все стены и перекрытия балконов были выложены мозаикой. Внизу на овальной равнине, в которой помещалась бо́льшая часть города, крыши были крупнее и плотнее ютились друг к другу, и пучками росла зелень, сверкающая на свету, что отражался от фильтрующих зеркал купола. Все это вместе напоминало большое яйцо Фаберже, с множеством деталей и насыщенное цветами. Город был таким же красивым, как и все прочие. Но находиться в нем все равно что в ловушке… Делать здесь было нечего, разве что можно было пытаться хоть чем-нибудь себя развлечь, прежде чем получить разрешение вернуться домой. Для человека благородного преданность долгу — превыше всего.

И она широким шагом спустилась по лестничным улицам вдоль стены к Ле Дому, где шла вечеринка и были Мигель, Арлин, Ксеркс и группа композиторов, музыкантов, писателей и других деятелей и ценителей искусства, которые праздно проводили время в кафе. Это была шумная компания. Вообще кратеры Меркурия столетия назад были названы в честь наиболее известных творцов в земной истории, поэтому, скользя по его поверхности, Терминатор проезжал кратеры: Дюрера и Моцарта, Филия и Пёрселла, Тургенева и Ван Дейка. В других регионах располагались кратеры Бетховена, Имхотепа, Малера, Матисса, Мурасаки, Мильтона, Марка Твена; кратеры Гомера и Гольбейна соприкасались краями, Овидия — украшал собой обод кратера Пушкина, гораздо более крупного вопреки реальному историческому значению; Гойи — накладывался на Софокла; Ван Гога — располагался внутри Сервантеса; Чжао Мэнфу — был заполнен льдом и так далее, в самой непредсказуемой манере, точно комитет Международного астрономического союза по выбору названий однажды ночью напился в стельку и стал метать дротики с именами в карту; здесь осталось даже явное свидетельство этой вечеринки — огромный уступ под названием Пуркуа-Па[166].

Зо всецело одобряла этот принцип. Хотя его воздействие на творческих людей, живших на Меркурии сейчас, бывало в высшей степени катастрофическим. Они постоянно высказывали недовольство несправедливыми порядками Терры и страдали от того, что никак не могли избавиться от их влияния. Зато их вечеринки проходили в соответствующей грандиозной обстановке, и Зо весьма нравилось там бывать.