Избранные произведения. Том II

В конце своего путешествия они собирались поселиться в Одессе, которая теперь стала прибрежным городом вроде Адовых Врат. Живя там, они смогли бы плавать в любой погожий день, когда светило солнце и дул ветер, — стоило лишь захотеть. Эти яркие моменты настоящего были единственной их реальностью, тогда как будущее являлось лишь видением, а прошлое — кошмаром… или наоборот. Как бы то ни было, лишь в эти моменты можно было ощутить силу ветра и великолепие волн, таких больших и брызжущих во все стороны. Майя указала на голубой склон, который проносился мимо неровной, быстроменяющейся линией, и Мишель громко рассмеялся. Они всмотрелись в него внимательнее и стали смеяться совсем безудержно. За многие годы Майя не испытывала столь сильного ощущения, что находится в другом мире: эти волны вели себя не так, как должны были, они метались и опрокидывались, выпячивались и извивались куда живее, чем можно было объяснить сильным ветром, и это выглядело странно и даже чуждо. Ах, Марс, Марс, Марс!

Моряки рассказали им, что волны в море Эллады всегда были крупными. Отсутствие течений роли не играло: больше всего на волны воздействовали гравитация и сила ветра. Слушая об этом и глядя на непостоянную голубую равнину, она почувствовала, что ее настроение тоже вдруг подскочило: у нее было малое g, а ее внутренние ветры задували сильно. Она была марсианкой, одной из первых, и она изучала этот бассейн с самого начала, помогала заполнять его водой, строить гавани, и именно благодаря ей моряки могли выходить в море. А теперь она плыла по нему сама, так, будто только этим и занималась всю свою жизнь, и этого было достаточно.

Судно неслось вперед, и Майя стояла возле бушприта, держась рукой за борт, ощущая на себе ветер и брызги волн. К ней подошел Мишель и встал рядом.

— Как здорово выйти наконец из канала, — сказала она.

— Это точно.

Они заговорили о кампании, и Мишель покачал головой:

— Эти антииммигрантские взгляды слишком популярны.

— Как думаешь, йонсеи расисты?

— Им трудно стать расистами, учитывая их собственное смешение рас. Думаю, они просто ксенофобы. Им наплевать на проблемы Земли — они всего лишь боятся, что их возьмут числом. Вот Джеки и взывает к тому страху, который сидит в каждом из них. Я бы не назвал это расизмом.

— Просто ты хороший человек.

Мишель выпустил воздух сквозь зубы.

— Ну, большинство людей тоже хорошие.

— Не преувеличивай. — Иногда Мишель бывал чересчур оптимистичен. — Расизм или нет, это все равно мерзко. С Земли сейчас смотрят на наши незанятые земли, и если мы закроем от них дверь, то они, очень может быть, возьмутся за топор и прорубят ее. Многие думают, что этого никогда не случится, но если землянам станет совсем туго, они просто отправят людей и высадят их здесь, а если мы попробуем их остановить, они будут защищать себя, и тогда мгновенно развяжется война. Причем здесь, у нас, на Марсе. Не на Земле, не в космосе, а на Марсе. Это может произойти — ты же слышишь, как они нам угрожают, те люди из ООН, которые пытаются нас предупредить. Но Джеки не слушает. Ей все равно. Они поддерживает эту ксенофобию в своих целях.

Мишель внимательно смотрел на нее. О да, к этому времени она уже должна была избавиться от ненависти к Джеки. Но бросить привычку тяжело. Она отмахнулась от всего, что сказала, от всех тлетворных политических игр, которые велись в Гранд-канале.

— Может, у нее и хорошие мотивы, — сказала она, стараясь сама в это поверить. — Может, она хочет, как лучше для Марса. Но она все-таки ошибается, и поэтому ее необходимо остановить.

— Дело не только в ней.

— Знаю, знаю. Нам нужно подумать, что мы можем сделать. Только хватит уже о них говорить. Давай лучше попробуем заметить остров раньше экипажа.

Спустя два дня это им удалось. А подобравшись к Минус Один ближе, Майя с радостью отметила, что остров совсем не был похож на Гранд-канал. Да, у воды ютились выбеленные рыбацкие деревни, но дома казались сделанными вручную, словно сюда не добрались современные технологии. А на отвесных берегах, что над ними, виднелись рощи с домиками на деревьях, как маленькие надземные поселения. Как им объяснили, на острове жили дикие и рыбаки. На мысах земля была голой, в морских долинах — зеленела возделываемыми растениями. Холмы из темно-коричневого песчаника вторгались в море, чередуясь с небольшими пляжами в бухтах, на которых не было ничего, кроме колосняка, колышущегося на ветру.

— Он выглядит таким пустым, — заметила Майя, когда они, обогнув северную оконечность острова, плыли вдоль западного берега. — А на Земле это смотрят по видео. Вот почему они не дадут нам захлопнуть ту дверь.

— Да, — согласился Мишель. — Но посмотри, как они здесь живут отдельными кучками. В Дорсе Бревиа взяли пример с Крита. Все живут в деревнях, но днем работают за их пределами. То, что выглядит пустым, уже используется, обеспечивает эти деревеньки.