Избранные произведения. В 3 т. Т. 3: Псалом; Детоубийца

Петр. Сия икона Богоматери, перед которой молюсь, была со мной под Полтавою. Карл Двенадцатый громил тогда земли русские, и к кому, как не к Ней, обратиться было. Перед началом сражения повелел я носить сей образ Богоматери в полки, и сам со слезами молил царицу Небесную о победе, которая должна была решить судьбу России. Тогда молитва моя была услышана. Услышит ли теперь молитву мою Заступница русских? Ныне также Полтавское сражение должен вести я в сердце моем, ибо наследник — есть будущая Россия.

Феофан. Правда у вас, государь. Совесть ваша остается чистой в дни страшного испытания. Да и впервой ли подобное? Вспомните, что и византийский император Константин Великий казнил сына своего за измену.

Петр. Пока жив разрушитель, дух мой спокоен не может быть. Тем более с чужим войском намеревался он в Россию идти и так о престоле отеческом мыслить. Потому велел я, чтоб виновного судили не яко царского сына, а яко подданного.

Входит Екатерина.

Екатерина. Петруша, Петр Андреевич с офицерами.

Входят Толстой, Румянцев и Мещерский.

Толстой. Всемилостивейший государь. Только вернулись мы из крепости, где прочитали осужденному приговор.

Петр. Что царевич?

Толстой. Едва царевич о смертной казни услышал, то зело побледнел и пошатнулся, так что мы едва успели его под руки схватить и тем от падения долу избавить. Мы уложили царевича на кровать и поручили его слугам и лекарю. Одним лишь едва успокоили, что приговор Верховного суда еще вашим величеством не утвержден.

Петр. Сколько слуг при нем?

Толстой. Постельничий, да мастер гардеробный, да мастер кухонный. Иные при переводе царевича из дому в крепость все отобраны.

Петр. Возьмешь и этих.

Толстой. Понял, государь. Надобно крепостному караулу трех-четырех солдат мне, чтоб с теми солдатами всех челядинцев якобы к допросу в коллегию отправить и там тайно под стражею задержать.

Петр. Начальнику стражи велишь отойти от наружных дверей каземата царевича вместе с иною стражею, якобы стук оружия недужному царевичу беспокойство творит и вредоносен может быть.

Толстой. Понял, государь.

Петр(к Феофану). Благослови меня, святой отче.

Феофан. Государи благий, помыслил ли ты, да не каяться будешь?

Петр. Злу, отче святой, мера грехов его преисполнилась, и всякое милосердие от сего часу в тяжкий грех нам будет пред Богом и пред славным отечеством нашим. Благослови меня, владыко, на указ зело тяжкий моему родительскому сердцу и моли всеблагого Бога, да простит мое окаянство.

Феофан(молится и благословляет.) Да будет воля твоя, пресветлый государь. Твори, яко же пошлет тебе на разум сердцевед Бог.

Петр(подойдя к Толстому и офицерам). Слуги мои верные, во многих обстоятельствах испытанные. Се час наступил, да великую мне и государству моему услугу сделаете. Оный зловредный Алексей, его же сыном и царевичем срамлюсь звати, презрев клятву, пред Богом данную, скрыл от нас большую часть преступлений и общенников. Суд Верховный российский, яко вы ведаете, праведно творя и на многие законы гражданские и от Святого Писания указуя, его, царевича, достойно к понесению смертной казни судил. Яко человек и яко отец, я болезную о нем сердцем, но яко справедливый государь знаю, что нетерпимы отечеству несчастия от моего сердолюбия, и должен я ответ строгий дать Богу, на царство меня помазавшего и на престол Российской державы посадившего. Того ради, слуги мои верные, спешно идите к одру преступного Алексея и казните его смертью, яко же подобает казнить изменников государю и отечеству. Не хочу поругать царскую кровь всенародной казнью к радости черни, но да свершится сей предел тихо и неслышно, якобы ему умерша от естества, предназначенного смертью. Идите исполните то, что хочет законный ваш государь и изволит Бог. В Его державе мы все есмь.

Толстой. Всемилостивейший государь, веление ваше исполним.

Румянцев. Я чту вас, государь, яко величайшего моего благотворца, и сделаю все, что вы велите. Надо быть камнем или какою иною бездушною вещью, чтоб от благодарствия вам, государь, отречься.

Петр. Где Анна? (Входит Анна Кремер). Анна, поедешь с сними господами в крепость. Когда совершится, тебя позовут. Ты омоешь тело царевича, нарядишь его и уложишь в гроб.

Анна. Сделаю, государь, как вы велите.

Петр. Что сотворите ныне ночью, что увидите очами своими и услышите ушами, сохраните глубоко в сердцах своих, никому не поведая о том из живущих на земле.

Толстой. Сохраним тайну государеву даже ценой живота своего.

Феофан крестит их и благословляет. Анна Кремер, Толстой и офицеры уходят.

Петр. Верховному служению государству я приношу в жертву своего сына.

Уходит в боковую дверь, поддерживаемый Екатериной и Феофаном.

Занавес

СЦЕНА 20