Избранные произведения в одном томе

— Да. И склад пришлось опять подтопить. Слишком холодно работать.

— Нет. — Джентри внезапно поднял глаза. — Это не обогреватель. Профиль расхода не тот.

— Ну, — ухмыльнулся Слик, надеясь, что ухмылка заставит Джентри подумать, будто он глуп и его легко напугать.

— Что «ну», Слик Генри?

— Это не обогреватель.

Джентри с резким стуком захлопнул сумку.

— Ладно, давай рассказывай, что у тебя там, не то вырублю ток.

— Знаешь, Джентри, без меня у тебя было бы гораздо меньше времени на… для всего. — Слик многозначительно поднял брови, указывая на проекционный стол. — Дело в том, что у меня двое гостей… — Он увидел, как Джентри подобрался, бледные глаза расширились. — Но ты их не увидишь, не услышишь даже — вообще ничего. Они и на глаза тебе попадаться не будут.

— Не будут, — сказал Джентри, обходя кругом стол, голос его звучал напряженно, — потому что ты сплавишь их отсюда, верно?

— Две недели максимум, Джентри.

— Вон. Сейчас же. — Лицо Джентри вдруг оказалось в нескольких сантиметрах, до Слика донеслось изнуренное спертое дыхание. — Или ты исчезнешь вместе с ними.

Слик был тяжелее ковбоя килограммов на десять, и разницу в основном составляли мускулы, но это Джентри никогда не смущало. Казалось, ему вообще наплевать на то, что с ним может случиться. Однажды Джентри влепил ему пощечину. Слик тогда опустил глаза на увесистый гаечный ключ у себя в руке, и его охватило смутное недоумение.

Джентри держался неестественно прямо и уже начинал трястись. Слик давно себе уяснил, что Джентри не может спать во время своих отлучек в Бостон или Нью-Йорк. Он и на Фабрике-то не всегда ложился. А из СОБА возвращался и вовсе истерзанный, и первый день всегда был самым тяжелым.

— Взгляни-ка, — сказал Слик, как говорят с готовым расплакаться ребенком, и вытащил из кармана взятку Африки.

Он поднял зиплок повыше, чтобы Джентри было лучше видно: синие дермы, розовые таблетки, неприятная какашка опиума в красном мятом целлофане, кристаллы магика, похожие на жирные желтые лепешки мокроты, пластиковые ингаляторы с зацарапанными ножом именами японских производителей.

— От Африки, — сказал Слик, покачивая пакетик.

— Из Африки? — переспросил Джентри. Взглянул на пакет, потом на Слика, обратно на пакет. — Какой такой Африки?

— От Малыша Африки. Ты его не знаешь. Он оставил это для тебя.

— Почему?

— Потому что ему было очень нужно, чтобы я ненадолго приютил его друзей. Я у него в долгу, Джентри. Я несколько раз повторил ему, как ты не любишь, чтобы кто-нибудь здесь ошивался. Как тебе мешают чужие. Поэтому, — соврал Слик, — он сказал, что ему хотелось бы оставить тебе немного кайфа в компенсацию за неудобства.

Взяв пакет, Джентри поддел ногтем шов, раскрыл. Вынул опиум и протянул его Слику:

— Не понадобится.

Достал один из дермов, выдавил его из упаковки и осторожно налепил на внутреннюю сторону правого запястья. Слик остался стоять, рассеянно разминая опиум между большим и указательным пальцем и хрустя целлофаном. Джентри тем временем прошагал вдоль стола обратно и открыл сумку, откуда выудил пару новеньких черных кожаных перчаток.

— Думаю, мне лучше… познакомиться с этими твоими гостями, Слик.

— А? — Слик потрясенно сморгнул. — Да… ну… Тебе на самом деле не обязательно, я хотел сказать, разве это не…

— Нет, — отрубил Джентри, вздернув воротник куртки. — Я настаиваю.

Спускаясь по лестницам, Слик вспомнил об опиуме и швырнул его через перила в темноту.

Он ненавидел наркотики.

— Черри?

Стучась под взглядом Джентри в собственную дверь, Слик чувствовал себя ужасно нелепо. Тук-тук. Никакого ответа. Открыл дверь. Рассеянный свет. Это Черри повесила абажур на одну из лампочек — накрыла ее конусом из желтого ньюсфакса, примотав бумагу проволокой. Другие две лампочки вывернула. Самой девушки в помещении не было.

Носилки, однако, были на месте. Их обитатель все так же лежал, завернутый в синий нейлоновый мешок. Оно поедает его, вдруг подумал Слик, глядя, как громоздятся приборы жизнеобеспечения — всякие трубки, баллоны с жидкостью. Нет, сказал он себе, оно не дает ему помереть, как в больнице. Но тягостное впечатление не исчезало: что, если оно высасывает его по капле и будет сосать, пока не высосет досуха? Слик вспомнил Пташкину болтовню о вампирах.

— Да уж, — прокаркал, огибая его, Джентри, встал у изножья носилок, — странные у тебя знакомые, Слик Генри…

Джентри обошел носилки, осторожно держась на расстоянии метра от застывшей фигуры.

— Джентри, может, тебе лучше подняться наверх? Дерм… Наверное, ты слишком много принял.

— Правда? — Джентри склонил голову набок, в глазах у него метались желтые огоньки. Он подмигнул. — Почему ты так думаешь?

— Ну… — Слик помедлил. — Ты не такой, как всегда. Я хочу сказать, не такой, как был раньше.

— Ты думаешь, меня понесло, а, Слик?

— Да.

— А мне по кайфу, когда меня несет.

— Что-то я не вижу, чтобы ты улыбался, — сказала от двери девушка.

— Это Джентри, Черри. Фабрика — вроде как его дом. Черри из Кливленда…