Избранные произведения в одном томе

Будет бороться за жительство в данном месте, хотя разумных аргументов в защиту этого не имеет.

Двадцать второе. Счастлив ли? В разное время дня на этот вопрос отвечает по-разному, но всегда отрицательно.

Двадцать третье. Вопросы творчества волнуют, но не интересуют. Просто не в силах переплюнуть парламент и межнациональные конфликты, с огромным успехом идущие по стране.

Сатиру отшибло полностью. Низы жалко, а верхи отвратительны.

Если нам разрезали живот, и не оперируют, и не зашивают — какая там сатира, кого высмеивать, кого успокаивать?

Низ достиг своего низа, верх достиг своего верха.

Все! И терпения больше нет.

Умные разбегаются, дураки не умеют. Хитрые в тупике.

До чего дошло! Хитрые в тупике. Вот и радость в этой жизни.

Хронические обманщики и демагоги в тупике.

А сатира бедная свернулась ежом, направляя иглы во все стороны, защищая саму себя.

Двадцать четвертое. Тем не менее к своей внешности относится тепло.

Многолетняя борьба с животом закончилась его победой. Война с лысиной проиграна. Глаза уже сами отбирают, что им видеть. Мелкое отсеивается… Роман целиком виден, отдельные буквы — нет.

Двадцать пятое. Забыл.

Двадцать шестое. Забыл.

Двадцать седьмое. Вспомнил. Безумно счастлив в личной жизни. Но одиночество лучше.

И это, как говорят наши депутаты, однозначно.

Двадцать восьмое. Культурный уровень понизился до здравого смысла!

Двадцать девятое. Жив еще… Хотя…

Тридцатое. Когда-то считал шестьдесят закатом, сейчас с этим не согласен!

Судьба паучья

Повис на всем своем, как на паутине. Всем, что создал, сам опутан.

Быстро перебегаю от позднего к раннему. Или жду, затаясь.

Кто-то запутался.

Еще один.

Запутались сами и дают мне пищу.

Их жизнь, их кровь, их ссоры.

Но они кончились.

Я перебежал и повис, раскачиваясь.

На том, что из меня, опустился ниже. Еще ниже. Высматриваю.

Ветер колышет мою паутину.

Пусто.

Раскачиваюсь.

Тку еще.

Без пищи нет паутины.

Без паутины нет пищи.

Вишу на последнем. Высматриваю. Передвигаюсь еще медленнее.

Неужели заметят и не запутаются?

Вишу, раскачиваюсь.

Глаза уже плохи.

Внутри пусто.

Побежал к раннему. Никого.

К позднему… Ничего…

Сволочная судьба паучья.

Население и народ Разговор начальников

— Ох, Петраков, народ терпеть не будет, если ты оставишь население без, допустим, газет.

— Какие могут быть, допустим, сомнения. Оставить население без газет нам не позволит народ.

— Народ, между прочим, может внезапно спросить: а как услуги населению?

— Платные?

— Безусловно.

— Или бесплатные?

— Конечно.

— Повышение платных услуг населению есть общенародная задача. Честно говоря, Василь Василич, население мне не нравится.

— А народ?

— Ну, народ… Наш народ с населением не сравнить. Вы ведь тоже чувствуете разницу.

— Да, кто же не чувствует.

— А группки, какие противные бывают группки, формирования…

— Есть еще отдельные элементы. Те вообще мерзкие.

— Есть еще горожане.

— Да, сельские жители и глубинка… Так, все, не отвлекайтесь. Мы с вас спросим. Мы уже спрашиваем: как с обеспечением населения, допустим, лекарствами?

— Допустим, населения?

— Да, да.

— И чем вы спрашиваете?

— Лекарствами.

— Обеспечим.

— Я в этом уверен?

— Безусловно.

— Здесь сомнений быть не может?

— Абсолютно.

— Народ будет обеспечен лекарствами?

— В первую очередь.

— А все остальные?

— Тоже.

— Пока о населении говорить не будем.

— Трудности с валютой.

— Народ не должен это чувствовать.

— Безусловно.

— Тут очень важна фондоотдача.

— Как никогда.

— Вы думаете над этим?

— Необычайно. В этом году необычайно.

— Население не должно испытывать тревог по этому поводу.

— Никаких.

— А отдельные элементы?

— Эти могут.

— Ну тут объяснения не помогают.

— Значит — изоляция. ОМОН. Резиновые палки.

— Скажите, а вы что, употребляете эти предметы против населения?

— Только против элементов.

— Значит, население может быть спокойно?

— Повсеместно.

— Теперь насчет лекарств.

— Повторяю. Полная уверенность. Тревожного положения нет. Небольшая авария на Уральском таблеточном. Обычный сбой.

— Есть ли жертвы среди населения?

— Человеческих нет.

— Ага…

— Только среди потребителей. Менее трех процентов. В пределах нормы.

— А нормы утверждены?

— После всенародного обсуждения мною лично.

— Значит, обеспечение лекарствами…

— …вопрос наибольшей важности, общенародная задача.

— А, даже так. Будем считать вопрос закрытым?

— Самым твердым образом.

— Товары, услуги, подготовка к зиме?

— Вне всяких сомнений. Предмет самого пристального изучения внимания. Уже на ближайшее время намечены самые широкие перспективы.

— Ага… Население может быть спокойно?

— Безусловно. Для беспокойства населения нет оснований, одни только поводы и спецотряд особого назначения.

— То есть беспокойство население…

— …проявлять не должно.

— Не имеет права.

— Значит, рост платных товаров, услуг, подготовка к зиме, спрос?..

— Вот здесь — в двух томах. Отработанные и переработанные просьбы, переплетенные и сжатые между собой. Мы уже приступили к выработке таких же унифицированных сжатых ответов. В самое ближайшее время будут приняты конкретные решения по проектам реконструкций предприятий и учреждений.

— Вот даже так?

— Безусловно.