Избранные произведения в одном томе

— Не дергайтесь вы! — раздраженно цыкнул дьявол. — Ладно уж, слушайте. Видите ли, милый мой Фенвик, вы далеко не бог. Вы обычный человечек, один из миллионов. Ваша же собственная заурядность — вот что стало для вас непреодолимым барьером. Да вам и за миллионы лет не дано достичь величия — ни в музыке, ни в политике, ни в чем угодно. Не дано вам этого, просто не дано, и бессмертие не имеет к этому никакого отношения. Удивительно… — тут дьявол тяжело вздохнул. — Удивительно, но все, с кем я имел дело, оказались неспособны извлечь из сделки выгоду. Очевидно, люди посредственные убеждены в своем праве получать на грош пятаков. И вы, дорогой мой, из той же кучи…

Холодная струйка больше не ощущалась.

— Финита ля комедия, — сказал дьявол. — Я с вами в полном расчете. То, что я брал и вернул, фрейдисты называют «супер-эго», или, проще говоря, «сверх-я».

— Мое «сверх-я»? — Фенвик повернулся к дьяволу. — Я не совсем…

— Не понимаете? — закончил его фразу дьявол и нагло расхохотался. — Ничего, скоро поймете. Это врожденное знание, вмонтированное в ваше подсознание. Оно устремляет ваши импульсы по тем направлениям, которые установило и утвердило общество. Короче говоря, мой несчастный Фенвик, то, чего вы так добивались и сейчас получили, — ваша совесть. Это без нее вам все это время так свободно и беззаботно жилось.

Фенвик глубоко вздохнул, хотел ответить… и не успел.

Дьявол исчез. Фенвик остался один.

Хотя нет, он не был один. В зеркале над камином он встретил перепуганный взгляд. Еще секунда — и его «сверх-я» продолжило в его сознании работу, грубо прерванную много лет назад. Словно меч Немезиды[155], слепя и оглушая, обрушилась на Фенвика память о прошлом. Ему припомнились все его злодеяния. От первого до последнего. Каждый неправедный шаг, каждый подлый поступок последних двадцати лет ожил у него перед глазами.

Он пошатнулся. Мир вокруг померк с заупокойным воем. Чувство неизбежной вины рухнуло на него грузом, сокрушающим плечи. Все, что он совершил, пока бездумно рассыпал семена зла, формировалось в кошмарные видения, дробило мозг громами, сжигало молниями. Непереносимые угрызения совести бурлили в душе, рвали ее в клочья. Он закрыл глаза руками, пытаясь скрыться от страшных видений, но был не в силах, просто не в силах унять память. Он заставил себя повернуться и, едва держась на ватных ногах, подошел к спальне. Распахнул двери. Уже падая, Фенвик дотянулся до ночного столика, где лежал револьвер, и приставил дуло к виску…

И дьявол не заставил себя ждать…

Призрак

Председатель Объединения едва не свалился с кресла. Щеки его посерели, челюсть отвисла, а суровые голубые глаза за контактными линзами потеряли свою обычную проницательность и сделались просто глупыми. Бен Холидей медленно крутнулся на кресле и посмотрел на нью-йоркские небоскребы, словно желая убедиться, что все еще находится в двадцать первом веке — золотом веке науки.

Никакой ведьмы на метле за окном не было.

Несколько приободрившись, Холидей повернулся к прямому седовласому человеку с узкими губами, сидевшему по другую сторону стола. Доктор Элтон Форд не походил на Калиостро, он выглядел тем, кем был на самом деле: величайшим из психологов.

— Что вы сказали? — неуверенно переспросил Холидей.

Форд с педантичной точностью соединил кончики пальцев и склонил голову.

— Вы же слышали. Все дело в призраках. Вашу антарктическую станцию захватил призрак.

— Вы шутите. — В голосе Холидея звучала надежда.

— Я представляю вам свою теорию в наиболее упрощенной форме. Разумеется, без исследований на месте я не могу ничего доказать.

— Призраки, надо же.

Тень улыбки скользнула по губам Форда.

— Да, но без белых саванов и звенящих цепей. Этот тип призрака не противоречит логике, мистер Холидей, и не имеет ничего общего с древними суевериями. Он мог появиться только в век науки и для замка Отранто[156] совершенно не подходит. В наши дни вы со своими интеграторами проложили призракам новые пути. Боюсь, если не предпринять, нечто радикальное, вслед за этим призраком появятся другие. Я верю в свои силы и в то, что сумею поправить дело и сейчас, и в будущем, но доказать это могу только эмпирически. Я должен изгнать призрака не с помощью колокольчика, Библии и свечи, а психологическим воздействием.

Холидей никак не мог прийти в себя.

— Вы верите в духов?

— Да, со вчерашнего дня. В принципе явление это не имеет ничего общего с фольклорными персонажами, однако, оперируя нашими данными, мы приходим к тем же результатам, что и авторы страшных историй. Симптомы те же самые.

— Не понимаю…

— В эпоху волшебства ведьма варила в котле травы, добавляла пару жаб и летучих мышей и этой микстурой лечила сердечные недуги. Сегодня мы оставляем фауну в покое и лечим сердце экстрактом наперстянки.

Обалдевший Холидей покачал головой.

— Мистер Форд, я, признаться, просто не знаю, что вам ответить. Для таких утверждений должны быть веские причины…

— Уверяю вас, они есть.

— Но…