Избранные произведения в одном томе

— Что же до вас лично, — продолжала Гертруда, подавшись вперед с почти забытой детской порывистостью, — вы чувствовали бы себя куда лучше и счастливее, если бы поверили, что другие люди также могут быть великодушными. Вы воображаете, что все вокруг только смеются и презирают вас, тогда как на самом деле они, быть может, глубоко вам сочувствуют. В отличие от многих, вы не ропщете на то, что общество не может оценить ваших дарований, но вы напрасно думаете, будто вас недолюбливают…

— Достаточно, прошу вас, достаточно, — патетически воскликнул Хоу, однако в его голосе слышались нотки подлинной серьезности. — В этом разговоре и так уже слишком много меня. В небольших дозах это еще можно вынести, но вынести меня целиком едва ли кому по силам. В таких вещах надо соблюдать меру.

— Должно быть, вы действительно цыганка, мисс Грэй, — сказал Валентин, по-прежнему пораженный. — Как вам удалось узнать все это о мистере Хоу?

— Подозреваю, она следовала за мной по пятам, по давнему цыганскому обыкновению. Разветвленная сеть агентов из числа ее соплеменниц сообщала ей о всех моих передвижениях. Как говаривал мне мистер Редьярд Киплинг, в своей обычной манере:

Мотылек — на вьюнок, что растет в тени,
Пчела — на клевера мед.
А цыганская кровь — цыганскую кровь,
Весь свет обойдя, найдет.

Весь свет обойдя, подруга моя,

Как тропа его может обнять.
Вокруг обойдет, и под ним пройдет,
И к тебе вернется опять[597].

Подчеркнутая отстраненность, с которой Бэзил продекламировал последнюю строчку, уверила Гертруду, что он вкладывает в нее глубоко личный смысл. Она подумала, в какую форму облек бы подобный намек Валентин, и улыбнулась.

В это мгновение дверь отворилась, и на пороге появилась Маргарет в сопровождении семилетней мисс Амьен и Кэтрин.

— Мистер Хоу! — воскликнула Кэтрин, протянув руку с кротостью и благородством, которые стали так заметны в ней в последнее время, — я не знала, что вы здесь.

— Многие говорят мне об этом, — ответил Хоу в некотором замешательстве. — Боюсь, скоро мне придется признать, что на самом деле я не более чем иллюзия. Мы только что рассматривали один такой случай, присутствующая здесь мисс Гертруда Грэй прибегла для этого к не вполне законным средствам, а именно прорицаниям, дабы ввести в заблуждение одного из подданных ее величества, а именно некоего Валентина Амьена, поэта. Вы верите в хиромантию?

Хоу говорил, стараясь хоть как-нибудь заполнить неловкое молчание, которое повисло сразу же, как только влюбленные встретились лицом к лицу. Валентин, для которого мир переставал существовать с первыми звуками голоса Кэтрин, попытался выдавить из себя какое-то робкое замечание, но у него ничего не вышло. Положение спасла маленькая сестра Валентина, которая обратилась к Маргарет, видимо, продолжая прерванный разговор:

— Расскажите мне еще одну сказку!

Все с облегчением рассмеялись, а Маргарет, улыбнувшись, сказала:

— Я забыла все сказки. Попроси лучше мистера Амьена.

Валентин смотрел в окно взволнованным и сосредоточенным взглядом, но вдруг заговорил с неожиданной готовностью, словно бы продолжая собственную мысль: