Избранные произведения в одном томе

— Даже не думай. Через пять, от силы через десять минут здесь будет полиция. Лошадей не загнали?.. Вот и хорошо, свежих седлать некогда. Хватайте вот это, — она показала на мешки, уже связанные попарно, чтобы удобно было приторочить сзади к седлу, — и мотайте отсюда как можно скорее. Телефоны держите выключенными, а то по ним вас в два счета найдут. Отсюда сразу на восток и в буш, чем скорее, тем лучше. Поторопитесь, — может, с вертолета вас и не засекут. Пробирайтесь в Штернбург к дяде Варламу. Помнишь его? Вот и хорошо. Держитесь все время в буше и двигайтесь на северо-восток. Как перевалите горную гряду, окажетесь на Дикой территории, там вас сам черт не найдет. Но и вам задерживаться там незачем, плохие это места… С гряды увидите на севере Одинокую гору, а уже с этой горы в ясную погоду виден Штернбург, только сам город вам не нужен, а ферма дяди Варлама находится…

Я покорно кивал, хотя и без подсказок нашел бы дорогу к ферме дяди Варлама. Не так уж это и далеко, от силы дней десять пути, учитывая даже кружной путь через буш, гряду и Дикую территорию. Но с мамой, когда она разойдется, лучше не спорить. Она сама решит, как лучше, и обязательно окажется права. Проверено неоднократно.

— Возьми вот это.

Отцовское ружье! Сколько раз я предвкушал, как возьму его в руки! Это вам не малокалиберная хлопушка, с которой только птиц с полей гонять. Это настоящее оружие! Старое, многократно испытанное, с облохматившимся ремнем и поцарапанным прикладом. Пять патронов в подствольной трубке. Не лучемет, конечно, зато тяжелой пулей можно остановить любого зверя, кроме толстопята, а уж пропитание в буше добыть вообще не проблема. А я-то мечтал, чтобы поскорее пролетели три года, потому что мама собиралась подарить мне ружье только к восемнадцатилетию!

— Правда, ма? — не поверил я.

— Поменьше болтай! Патроны на комоде.

Ну конечно, она уже обо всем позаботилась! Джафар стоял и только глазами хлопал — ну и ну, мол. Вот так-то! Завидуешь? У нас в роду все такие, а род наш древний, от самых первых колонистов. Десять поколений твердиан — это тебе не хухры-мухры! Никаких соплей и слез, ни единого причитания. Конечно, мама услышала последние новости по радио. Когда она в поле, у нее всегда горошина в ухе. Услышала о нас — сделала выводы. Эмоции, если и будут, то после, когда мы этого уже точно не увидим. Один только раз я видел маму плачущей, вскоре после смерти отца, да и то в тот момент она была уверена, что я ее не вижу и не слышу. Давным-давно это было…

— Ну, мы пошли, мам?

Чем-то ей не понравились мои слова. Она махнула рукой.

— Выметайтесь.

Мы и вымелись. Свою мелкашку и коробку патронов к ней я отдал Джафару, а сам гордо повесил через плечо отцовское ружье. Навьючили мешки. Зараза поглядела на меня осуждающе: что же ты, хозяин, когда поить-то меня будешь? Ох, потерпи еще, моя милая. Ты ведь еще не устала? Мы оба знаем, что такое усталость, так вот это еще не она, а так, легкое утомление. Ну, вперед!..

Разумеется, теперь мы не придерживались дорог, а смело топтали посевы везде, где их хозяева додумались засеять поля на кратчайшем пути от нашей фермы к границе буша. Потом придется как-то улаживать отношения с соседями, но это потом… Четырежды мы прыгали через живые изгороди, и Заразе это не очень нравилось. Наши лошадки выносливы, но не слишком резвы, а прыгать совсем не любят. Один раз я едва не вылетел из седла, а Джафар вылетел-таки, но полминуты спустя уже вновь скакал рядом со мной как ни в чем не бывало, только очень пыльный и злой. На границе владений старого Лина и ничьими землями за нами увязалась неизвестно чья собачонка и долго преследовала нас, исходя злобным лаем. Потом отстала.

Граница буша была уже рядом, когда мы услышали вдали стрекотанье полицейского вертолета.

Глава 2