Избранные произведения в одном томе

— В какой-нибудь очаг цивилизации, — ответил первый пилот. — Тарко-Сале, Камсес-Пугол, Чиб-Ю — где видимость будет, там и упадем. Сибирь большая.

Он полез наверх, в пилотский отсек.

— Грязи нанесли. — Второй пилот покачал головой. — Ну, прошу не курить, десантную дверь не трогать, с места на место без надобности не скакать.

И тоже полез наверх.

Немного погодя, уже в воздухе, Воронин спросил у Кравцова, который сидел рядом, вытянув длинные ноги:

— О каком это Стефане говорил летчик?

— Что? — Кравцов очнулся от раздумья. — Стефан Пермский… Был такой епископ в XIV веке. Ввел здесь христианство, составил азбуку для коми — на базе их значков на бирках. Ну, они его как-то сжечь собрались. Связали, замотали соломой… И понимаешь, по некоторым источникам, солому они смочили нефтью…

— И что, сожгли?

— Нет, раздумали почему-то.

— Да на кой дьявол нужен тебе этот епископ?

— Просто так, — буркнул Кравцов. — Для интереса.

Воронин покачал головой, потом вытащил из кармана мятую брошюру по геофизике и углубился в нее, изредка чиркая шариковой ручкой по полям.

Что было дальше?

Из аспирантуры Кравцов ушел. В конторах бурения всегда нужны инженеры. Он бурил скважины в Западной Сибири, бурил на Нефтяных Камнях. Потом — на полном загадок, жарком и безводном полуострове Мангышлак. Кравцову не сиделось долго на одном месте. Решался вопрос о его командировке в Сирию — но тут пришло предложение отправиться вахтенным инженером на плот МГП.

Все эти годы он не встречался с Ворониным.

И вот…

* * *

Он проснулся от стука в дверь. Давешний стюард скользнул в полутьму каюты, положил на стол пачку писем и тихонько вышел.

Кравцов посмотрел на часы. Ого, десятый час!

Он вскочил, отдернул шторки и распахнул иллюминатор. Голубое небо, утро ворвалось в каюту. Он увидел синюю равнину океана, небо в легких клочьях облаков, а на самом горизонте — коробочку плота, накрытую белой шапкой пара. Солнце слепило глаза, и Кравцов не сразу разглядел тонкую черную нитку, вытягивающуюся из клубов пара и теряющуюся в облаках. Отсюда загадочный столб казался даже не ниткой, а ничтожным волоском на мощной груди Земли. Так, пустячок, не заслуживающий и сотой доли сенсационного шума, который он произвел в мире.

Кравцов стал читать письмо за письмом. На одном из листков было крупно написано кривыми печатными буквами: «Папа, приезжай скорее, я соскучился». Это Марина водила Вовкиной рукой. Внизу был нарисован дом, тоже кривой, из его трубы шел дым завитушками. Ай да Вовка, уже карандаш в лапе держит!

Он вздрогнул от неожиданности: зазвонил телефон.

— Александр? Вы уже позавтракали? — услышал он глуховатый голос Уилла.

— Нет.

— Ну, тогда вы не успеете.

— А что такое, Уилл?

— В десять отходит катер. Вы не успеете. Идите завтракайте.

— Я успею! — сказал Кравцов, но Уилл уже дал отбой.

Кравцов торопливо оделся и выбежал в коридор. В просторном холле его перехватил какой-то журналист, но Кравцов, пробормотав «извините», побежал дальше. Он попал в узенький коридор, в котором ревел вентилятор, и понял, что заблудился. Назад! Расспросив дорогу, он выскочил наконец на спардек и сразу увидел внизу катер, приплясывающий на волнах у борта «Фукуоки». Бочком пролез сквозь тесное кольцо журналистов к Брамулье и Штамму. Они разговаривали с давешним пожилым японцем возле трапа, спущенного к катеру.

Кравцову было стыдно за свою сонливость. Он стесненно поздоровался, и Брамулья, схватив его за руку, подтащил к японцу:

— Это инженер Кравцов.

Морщины на лице японца разгладились в улыбке. Он втянул в себя воздух и сказал высоким голосом:

— Macao Токунага. — И добавил на довольно чистом русском языке: — Удалось ли вам отдохнуть?

— Да, вполне…

Так вот он, знаменитый академик! Когда-то очень давно он с первой группой японских ученых обследовал пепелище Хиросимы и выступил с гневным заявлением против атомного оружия. Ходили слухи, что Токунага поражен лучевой болезнью. Вид у него и в самом деле неважный…

— Господин Токунага, — сказал Кравцов, — разрешите мне пойти на катере.

— А вы знаете, зачем отправляется катер?

— Нет.

Токунага тихонько засмеялся.

— Но я хорошо знаю плот, — сказал Кравцов, чувствуя, как краска заливает лицо, — и… смогу быть полезен…

Тут подошел Воронин.

— Последние известия, Токунага-сан, — весело сообщил он. — Локатор показывает высоту столба около тридцати километров. Он движется со скоростью восемьсот метров в час, но это надо еще проверить.

— Тридцать километров! — ахнул кто-то из журналистов.

— Так. Ну, все готово? — Воронин ступил на трап. — Вы с нами? — кивнул он Кравцову.

— Да!

— Поехали.

Они спустились в катер, и тотчас матрос оттолкнулся от нижней площадки трапа. Катер побежал вдоль белого борта «Фукуоки». Воронин помахал рукой, Токунага грустно закивал в ответ.

Кравцов поздоровался с Уиллом, Джимом Паркинсоном и Чулковым.

— Вы тут как тут, — сказал он Чулкову.

— А как же! — ухмыльнулся тот. — Куда вы, туда и я.

— Без завтрака? — спросил Уилл.

— Ерунда, — сказал Кравцов.

Уилл задумчиво посмотрел на него, попыхивая трубкой.