Избранные произведения. V том

Молли отступала, осторожно обходила подсвечники, словно колдунья, опасающаяся выйти за пределы начерченной ею защитной пентаграммы.

Энджи, наоборот, старалась приблизиться к ней, по-прежнему с разбитой бутылкой в руке.

— Возьми. Порежь меня, полосни. До того, как он вернется, — быстрый взгляд на дверь перед лестницей. Вновь на Молли. — Полосни меня, пока оно не вернулось злым.

Молли покачала головой:

— Нет. Положи бутылку на пол.

Но Энджи приближалась, и в ее голосе смешивались мольба и ярость:

— Разгляди во мне то, что ты ненавидишь. Чему завидуешь, чего боишься, разгляди все во мне, а потом порежь меня, порежь меня, ПОРЕЖЬ МЕНЯ!

Всегда владеющая собой, получившая прививку от ужаса еще в юном возрасте, Молли тем не менее почувствовала, как в ней что-то трескается, барьер, который никак не должен был сломаться, если она собиралась найти Касси, если собиралась спасти всех детей, которые нуждались в спасении.

На глаза навернулись слезы. Она моргнула, смахивая их, боясь, что слезы затуманят глаза и туман этот сделает ее уязвимой к Энджи, к тому, что заставило сорок человек спуститься в подвал, к существу с лицами на руках.

— Энджи… — У Молли перехватило дыхание. Обращалась она к запуганному ребенку, который жил в сердце этой женщины. — Что они с тобой сделали?

Даже в своем безумии Энджи узнала нежность, которая вызвала слезы на глазах Молли. Поняла смысл этих слов и отбросила разбитую бутылку, которая ударилась о дверцы лифта.

— Ну почему я до сих пор не умерла? — Энджи начало трясти, словно она только сейчас осознала, что стоит голая в холодной комнате. — Почему не умерла?

Молли опустила пистолет.

— Позволь мне вывести тебя отсюда.

Энджи с ужасом смотрела на открытую дверь, за которой находилась лестница в подвал.

— Оно идет.

Подойдя к самой двери в таверну, Молли сосредоточила внимание на том же дверном проеме, что и Энджи, вновь подняла пистолет.

Женщина плевать хотела на Касси, ее волновал только собственный страх, но Молли не отступалась:

— Девятилетняя девочка. Ты наверняка ее видела. Единственный ребенок, который здесь оставался.

Энджи Ботин начала уходить в пол, словно стояла на зыбучем песке.

Глава 49

«Инопланетные существа, обогнавшие нас в своем развитии на многие сотни тысячелетий, будут располагать техническими средствами, которые мы воспримем не как результат прикладной науки, а как что-то сверхъестественное, магическое».

Так сказал Нейл, цитируя какого-то писателя, работавшего в жанре научной фантастики, после случившегося в доме Корригана.

В последующие часы Молли увидела убедительные доказательства истинности этого предположения, и не только в исчезновении Энджи Ботин через пол в комнате для разгрузки привезенных в таверну товаров.

Бетон — он и есть бетон. Реальный. Крепкий. Твердый. «Строительный материал, изготовленный из смеси цемента и воды с различными наполнителями».

И однако вот этот слой бетона, армированного металлом, монолитного, используемого при строительстве бомбоубежищ и бункеров, похоже, перестроил миллиарды своих атомов, чтобы пропустить в промежутки между ними атомы женского тела. Пол ведь не стал мягким. Не разошелся, как челюсти акулы, изготовившейся проглотить жертву. Не разошелся и кругами, как делает вода, когда в нее падает камень. Пол отреагировал иначе: принял в себя Энджи Ботин, словно она была призраком, простым призраком, без тумана экзоплазмы, и пропустил ее через себя, обеспечивая плавный спуск из комнаты для разгрузки товаров в подвал.

Энджи не была призраком. Тело ее было таким же материальным, как и у Молли. Она отбросила разбитую бутылку из-под пива «Корона», которая ударилась о дверцы лифта. Ее босые ноги оставили следы на кровавом следе, ведущем к лестнице в подвал. Ее слезы, прокатившись по щекам, срывались с нижней челюсти, оставляя крошечные темные пятнышки на бетоне, более заметные, чем тот след, что оставила она, пройдя сквозь пол.

Энджи не исчезла мгновенно, как исчезает цилиндр с письмом, засосанный в трубку пневмопочты. Ей потребовалось порядка шести секунд, чтобы спуститься с наземного этажа в подвал. Началось все с голых стоп, закончилось последним клоком волос.

Учитывая, какой страх вызывало у Энджи существо с лицами на руках, предполагая, что именно стараниями этого существа она смогла «просочиться» сквозь цемент и другие составляющие бетона, Энджи на удивление вяло отреагировала на свой уход. Она не кричала. Не просила помощи у Бога или уважаемого ею Билли Марека с его ножами.

Лишь проронила: «Ой», без удивления в голосе, словно понимая, что происходит (а вот Молли понять этого никак не могла), и посмотрела на свои ноги, исчезающие в бетоне. Глаза у нее широко раскрылись, но она казалась менее испуганной, чем в любой момент после того, как вошла в комнату для разгрузки.

Когда Молли протянула руку, Энджи потянулась к ней со словами: «Sauvez-moi, sauve-moi!».