Избранные сочинения в 2 томах. Том 1

Но Лида колебалась. Во-первых, она не сама обнаружила этот факт, а узнала от Маши, которая просила ничего не говорить Павлу Ивановичу. Во-вторых, Лиде очень не хотелось выдавать девичью тайну. Кроме того, не подумает ли она, будто Лида с нею соперничает, а потому и пользуется ее ошибкой, которую Павел Иванович никогда не простит.

Но самое главное, что удерживало Лиду от необходимого шага, это вера в человека. Уж очень несовместимыми в ее глазах были поступок Нюры и она сама простая рабочая девушка, наивная, робкая. Разве она могла на это решиться? Никогда. Здесь какая-то ошибка.

— Скучаете, Лидочка? — спросил Багрецов, усаживаясь рядом и поднимая воротник светлого плаща. — Разрешите? Или Кучинского прислать для развлечения?

— Покою он вам не дает, только о нем и думаете.

— Не могу иначе. Жорка мне даже во сне снится. Закрою глаза, а он уже тут как тут: «Здорово, старик! Как поживаешь?» — Вадим откинулся на спинку и уныло добавил: — Раньше детям домовые снились. Счастливые ребята.

Лида в детстве дружила с Вадимом, делилась горестями и радостями. Почему бы сейчас не посоветоваться? Он никогда не воспользуется ее откровенностью для каких-нибудь своих целей. Болтать тоже не будет.

— Тимка спать пошел, — зажмурив глаза, лениво бормотал Вадим. — Любит он это занятие, и снится ему Стеша, а не Жорка.

— Послушайте, Вадим. Хоть на пять минут можете вы Кучи некого позабыть?

— Постараюсь.

Лида спрятала руки в рукава и поежилась.

— Прохладно. Не знаю, как быть. — Очень странная история… Но если я попрошу, вы никому не скажете?

— Даже Тимке?

— Да.

Вадим нерешительно ответил, что это ему трудно, от Тимки он ничего не скрывает, но если Лида требует, значит так нужно.

Лида передала Багрецову разговор с Машей, свои наблюдения и наконец спросила — могла ли Нюра интересоваться техническим дневником или она действительно искала в нем что-либо похожее на интимные записки?

Запустив пальцы в свою курчавую шевелюру, Вадим молчал. Вряд ли Нюра осмелилась рыться в чужих тетрадях; но ведь Маша это не выдумала.

— Кучинский! — Вадим решительно тряхнул головой и, заметив удивление Лиды, пояснил: — Нюру не могли интересовать лабораторные записи. А Жорку? Почему бы и нет?

— Ну, знаете ли! — Лида всплеснула руками и собралась уходить. — Ваша ненависть к Кучинскому заходит слишком далеко. Это нечестно. И на вашем месте я поостереглась бы от подобных обвинений.

— Почему на моем месте?

— Потому, что все знают, как вы к нему относитесь. Да если бы Кучинскому нужны были технические сведения, записанные в моей тетради, он получил бы их без тайные посредников. Чего проще обратиться к Павлу Ивановичу. Потом, не забудьте, химией он не занимается. Она его не интересует.

— Значит, интересует кого-то другого, — спокойно заметил Вадим. — Жорка на все способен. Я видел, как он вертелся у Нюры под окном. Серенады ей пел. А она и уши развесила.

— Вот так логика! Смешно назвать ее женской. Детская логика! Нюра влюблена в Павла Ивановича, а не в Кучинского. При чем же тут серенады?

Вадим подумал, что здесь есть какая-то связь. А вдруг у Жорки и Нюры нашлись общие интересы? Конечно, это лишь подозрения, неясные, беспочвенные, на них ничего не построишь, но и отмахнуться нельзя.

Лида резко поднялась и протянула ему руку.

— До завтра! Одумайтесь, Вадим. Сейчас я жалею, что проговорилась. Теперь вы совсем загрызете бедного Жору.

Крепко пожимая ей руку, Вадим подавил вздох.

— Лидочка, простите, но, может быть, вы никогда больше не протянете мне руки.

— Стоит ли на вас сердиться?

— Пока нет, но завтра вы меня будете избегать.

— Почему завтра?

Багрецов посмотрел на освещенные окна кабинета Курбатова.

— Я должен предупредить его, пока не поздно. Значит, кто-то серьезно интересуется здешними работами. Надо остерегаться. Сегодня им понадобилась ваша тетрадь, завтра — что-нибудь другое…

— Вы смешны, Багрецов. И мне вас жалко. Хотите оклеветать Кучинского? Но вы этого не сделаете, потому что я не хочу. Я вам доверилась и выдала чужую личную тайну.

— Нет, Лидочка. Она не может быть личной. Это серьезное дело.

— А вы подумали о Нюре? Ведь я знаю, что в записях у меня нет ничего секретного, а девочка может пострадать.

— Уверен, что Нюра почти не виновата. Ее обманули.

— Кучинский, конечно?

Вадим кивнул головой.

Лида круто повернулась и сказала зло:

— Идите. Торопитесь показать свою бдительность. Выслуживайтесь!

Ни минуты она не могла оставаться с ним рядом. Неужели он не понимает, что его поступок потянет за собой множество неприятностей? Хочет насолить Кучинскому, а пострадает Нюра. Нашел с кем бороться! Пострадает и она, Лида, нельзя оставлять тетрадь в общежитии. Павел Иванович сделает ей внушение. Кроме того, она навсегда потеряет доверие Маши и Нюры. Бедные девушки, как им приходится расплачиваться — одной за искренность, другой за любовь.