Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

и опамятовалась, что смогла рассказать, каким образом бы¬ ла похищена девушка. Но было слишком поздно пресле¬ довать беглецов, ибо, как только Зверобоя увели в кусты, делавар погрузил весло в воду и, держа курс к середине озера, бесшумно погнал легкое судно прочь от берега, пока не очутился в полной безопасности от выстрелов. Затем он направился к ковчегу. Когда Зверобой подошел к костру, его окружили во-« семь свирепых дикарей, среди которых находился его ста* рый знакомый, Расщепленный Дуб. Бросив взгляд на пленника, индеец шепнул что-то своим товарищам, и раз¬ дались тихие, но дружные восклицания радости и удивле- ния. Они узнали, что тот, кто недавно убил одного из ин¬ дейских воинов на другом берегу озера, попался теперь в их руки и всецело зависит от их великодушия или мсти-« тельности. Со всех сторон на пленника устремились взгля- ды, полные злобы, смешанной с восхищением. Можно ска-* зать, что именно эта сцена положила начало той грозной славе, которой Зверобой, или Соколиный Глаз, как его на-« зывали впоследствии, пользовался среди индейских пле¬ мен Нью-Йорка и Канады. Руки у охотника не были связаны, и, когда у него ото¬ брали нож, он мог свободно ими действовать. Единствен¬ ные меры предосторожности, принятые по отношению к нему, заключались в том, что за ним установили неусып- ный надзор; ему стянули лодыжки крепкой лыковой ве¬ ревкой, не столько с целью помешать ходить, сколько для того, чтобы лишить его возможности спастись бегством. Впрочем, Зверобоя связали лишь после того, как его опо¬ знали. В сущности, это был молчаливый знак преклоне¬ ния перед его мужеством, и пленник мог лишь гордиться подобным отличием. Если бы его связали перед тем, как воины улеглись спать, в этом не было бы ничего необыч¬ ного, но путы, наложенные тотчас же после взятия в плен, доказывали, что имя его уже широко известно. Когда мо¬ лодые индейцы стягивали ему ноги веревкой, он спрашивал себя, удостоился ли бы Чингачгук такой же чести, попади он во вражеские руки. В то время как эти своеобразные почести воздавались Зверобою, он не избегнул и кое-каких неприятностей, свя¬ занных с его положением. Ему позволили сесть на бревно возле костра, чтобы просушить платье. Недавний против¬ 267

ник стоял против него, поочередно протягивая к огню ча¬ сти своего незатейливого одеяния и то и дело ощупывая шею, на которой еще явственно виднелись следы враже¬ ских пальцев. Остальные воины совещались с товарищами, которые только что вернулись с известием, что вокруг ла¬ геря не обнаружено никаких следов второго удальца. Тут старуха, которую звали Медведицей, приблизилась к Зверо¬ бою; она угрожающе сжимала кулаки, глаза ее злобно сверкали. Она начала пронзительно визжать и не остано¬ вилась, пока не разбудила всех, кто находился в пределах досягаемости ее крикливой глотки. Тогда она стала описы¬ вать ущерб, который ее особа понесла в борьбе. Ущерб был не материальный, но, конечно, должен был возбудить ярость женщины, которая давно уже перестала привлекать мужчин какими-либо приятными свойствами и вдобавок была не прочь сорвать на всяком подвернувшемся ей под руку свою злобу за суровое и пр.енебреяштёльное обхожде¬ ние, которое ей приходилось сносить в качестве бесправ¬ ной жены и матери. Хотя Зверобой и не принадлежал к числу ее постоянных обидчиков, все же он причинил ей боль, а она была не такая женщина, чтобы забывать оскорб¬ ления. — Бледнолицый хорек! — вопила разъяренная фурия, потрясая кулаками перед лицом смотревшего на нее с не¬ возмутимым видом охотника. — Ты даже не баба! Твои друзья — делавары — бабы, а ты их овца. Твой собствен¬ ный народ отрекся от тебя, и ни одно краснокожее племя не пустит тебя в свои вигвамы. Вот почему ты прячешься среди воинов, одетых в юбки. Ты думаешь, что ты убил храбреца, покинувшего нас? Нет, его великая душа содрог¬ нулась от презрения при мысли о битве с тобой и предпоч¬ ла лучше оставить тело. Земля отказалась впитать кровь, которую ты пролил, когда его душа отлетела. Что за музы¬ ку я слышу? Это не вопль краснокожего. Ни один красный воин не будет стонать, как свинья. Эти стоны вырываются из горла у бледнолицего, из груди ингиза, и этот звук при¬ ятен, как девичье цение! Пес! Вонючка! Сурок! Выдра! Еж! Свинья! Жаба! Паук! Ингиз! Тут старта, почти задохнувшись, истощила весь запас ругательств и вынуждена была на мгновенье умолкнуть. Однако она по-прежнему размахивала кулаками перед самым носом пленника, и ее сморщенная физиономия 268

Старуха приблизилась к Зверобою и угрожающе сжала кулаки,