Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

простых людей вроде меня. У каждого, конечно, свои ра¬ дости, как и свои таланты, это верно, но каждый ищет свое¬ го счастья, да, я так думаю. — Счастья, Следопыт? Но какого же? А этот прозрач¬ ный воздух, прохладные тенистые леса, где вы бродите, это прекрасное озеро, которое у вас всегда перед глазами и по которому вы плаваете, чистая совесть, изобилие всего, что насущно необходимо человеку, — разве все это не может составить счастья человека, насколько это возможно при слабости его натуры? — У каждой живой твари свои свойства, Мэйбл, таков же и человек, — отвечал проводник, украдкой взглянув на свою хорошенькую спутницу; щеки ее пылали, глаза бле¬ стели, она была возбуждена этой необычайной для нее бе¬ седой. — И все должны с ними считаться. Видите ли вы вон там, вдали, голубя? Он только что опустился на бук возле ш>в а ленного каштана. — Да, вижу. Кажется, он единственное живое сущест¬ во, кроме нас, в этом глухом уединении. — Да нет же, Мэйбл, нет! Ни одно живое существо не должно оставаться одиноким. Так предназначено богом. Взгляните, вон летит его подруга. Она искала корм у того берега, но не хочет надолго разлучаться со своей парой. Я понимаю вашу мысль, Следопыт, — ласково улы¬ баясь, ответила Мэйбл так спокойно, будто разговаривала с родным отцом. — Но разве охотник не может найти себе подругу даже в этом диком краю? У индейских девушек, я слыхала, нежные и преданные сердца. Вспомните, как лю¬ бит Разящую Стрелу его жена, даром что он чаще хму¬ рится, чем улыбается. — Этому не бывать, Мэйбл, ничего путного из такого брака не выйдет. Каждое племя льнет к своему племени, каждый народ— к своему народу, иначе счастья не жди. Вот если бы я встретил девушку, такую как вы, и она со¬ гласилась бы стать женой охотника и не презирала бы ме¬ ня за невежество и грубость, тогда весь труд прошлых лет показался бы мне игрой резвящегося молодого оленя, а будущее — солнечным сиянием. — Похожую на меня? Девушка моего возраста, столь неблагоразумная, вряд ли годится в жены самому храбро¬ му разведчику, самому меткому стрелку на всей границе! — Ах, Мэйбл, сдается мне, что при натуре бледнолице¬ го я и впрямь так развил в себе наклонности краснокожего, 265

что мне теперь впору жениться только на девушке из ин¬ дейского селения. Но, Следопыт, я надеюсь, вы не собираетесь жениться на такой тщеславной, легкомысленной девушке, как я? — У Мэйбл чуть не вырвалось «и такой молодой», но врожденное чувство деликатности заставило ее сдер¬ жаться. — А почему бы и нет, Мэйбл? Пусть вы незнакомы с нашими обычаями на границе, зато вы лучше всех нас знаете городские нравы и так хорошо о них расска¬ зываете! Вы говорите, будто вы легкомысленны, но я про¬ сто не знаю, что вы под этим разумеете. Ах, если легко¬ мыслие означает красоту, то тем лучше! Боюсь, что это не порок в моих глазах. И, уж во всяком случае, вы не тще¬ славная: с каким милым вниманием вы всегда слушаете мои нехитрые рассказы об охоте и о лесных странствова¬ ниях! Ну, а опытность придет с годами. Кроме того, я опа¬ саюсь, Мэйбл, что мужчины, выбирая жену, мало думают обо всем этом; так мне кажется... — Следопыт... ваши слова... ваш взгляд... все это, ко¬ нечно, не серьезно? Вы просто шутите. — Для меня радость побыть с вами, Мэйбл, и я спал бы эту ночь спокойнее, чем всю прошедшую неделю, если бы мог надеяться, что вам наша беседа так же приятна, как мне. Мы не станем утверждать, будто Мэйбл Дунхем не замечала,-что она нравится проводнику. Тонкая женская на¬ блюдательность уже давно подсказала ей это; быть может, она иногда даже Задумывалась о том, что к его заботливо¬ сти и дружбе отчасти примешивается мужская нежность, которая даже у самого грубого мужчины порой прорывает¬ ся по отношению к женщине; но мысль, что он может возы¬ меть серьезное намерение жениться на ней, до сих пор никогда не приходила в голову чистой и чуждой лукавства девушке. Однако теперь в ее сознании мелькнул проблеск истины, пожалуй, не столько под влиянием его слов, сколь¬ ко его тона. Мэйбл внимательно посмотрела на суровое, от¬ крытое лицо охотника, и ее собственные черты приобрели выражение сосредоточенности и задумчивости. Когда она снова заговорила, ему больше хотелось верить мягким ин¬ тонациям ее голоса, нежели словам, означавшим отказ. — Следопыт, нам надо объясниться, — начала она искренне и задушевно. Ни одно облачко не должно 266