Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

Мэйбл. Но в то же время сомневаюсь, можно ли сказать о нем что-нибудь хорошее. — Он, например, лучший стрелок на границе,— улы¬ баясь, возразила Мэйбл, — уж вы-то не сможете отрицать это! — Я не намерен оспаривать его подвигов по этой ча¬ сти, но ведь он невежествен, как мохок. — Да, он не знает латыни, зато он лучше всех здесь владеет языком ирокезов, а этот язык на границе куда нужней, чем латынь. — Если бы сам Лунди спросил меня, чем я больше вос¬ хищаюсь — вашей красотой или умом, прелестная и лука¬ вая Мэйбл, я, право, затруднился бы в ответе. Меня восхи¬ щает равно и то и другое, ц если в эту минуту я готов отдать пальму первенства красоте, то уже через минуту я готов преклониться перед тонким умом. Ах, покойная мис¬ сис Мюр была точно такая же, как вы! — Вы хотите сказать — последняя миссис Мюр? —< спросила Мэйбл, с самым невинным видом поглядывая на своего собеседника. — Что вы, что вы! Все это сплетни Следопыта! Я вижу, этот бродяга уже успел наговорить вам, будто я был два раза женат! — В таком случае, сэр, он ошибся в счете: ведь всяко¬ му известно, что вы имели несчастье быть женатым, увы, четыре раза! — Только три, это так же верно, как то, что меня зовут Дэйвид Мюр! Четвертая жена — это плод злословия. Вер¬ ней, она пока еще in petto, как говорят в Риме, а это на языке любви, дорогая моя, означает — в сердце. — Ах, как я рада, что не я четвертая in petto или еще где-нибудь. У меня нет никакого желания оказаться «пло¬ дом злословия»! — Не бойтесь, обворожительная Мэйбл! Лишь поже¬ лайте стать четвертой, и все другие будут забыты, а ваша, редкая красота и ваш ум возвысят вас до уровня первой. Не беспокойтесь, вы никогда и нигде не будете четвертой! — Ваше утверждение несколько ободряет меня, мистер Мюр, — рассмеялась Мэйбл в ответ, — что бы я ни думала о прочих ваших уверениях. Но, признаюсь, я предпочитаю быть четвертой среди красавиц, чем четвертой среди жен! С этими словами Мэйбл упорхнула, предоставив квар¬ 296

тирмейстеру в одиночестве переживать свое поражение. Ей пришлось пустить в ход чисто женские средства защиты против лейтенанта Мюра: надо было дать отпор чересчур назойливым любезностям этого вздыхателя, кроме того, ее оскорбляли его обидные намеки по адресу Джаспера и Следопыта. Живая и насмешливая от природы, она вместе с тем никогда не бывала резка, но тут обстоятельства заста¬ вили ее принять более решительный тон, чем обычно. Покинув своего собеседника, она была уверена, что наконец избавилась от его ухаживаний, которые не вызывали в ней никакого сочувствия, наоборот — были ей несносны. Но не таков был Дэйвид Мюр; он привык уже к тому, что не имеет успеха у женщин, но был слишком настойчив, чтобы при¬ ходить от этого в отчаяние. Проводив Мэйбл нескрываемо злобным и наглым взглядом, он стоял и раздумывал; туг к нему неслышно подошел Следопыт. — Ничего не выйдет, квартирмейстер, ничего не вый¬ дет! — начал проводник, смеясь своим беззвучным сме¬ хом. — Она молода и резва, не такие у вас проворные ноги, чтобы догнать ее. Поговаривают, будто вы ходите за нею по пятам, да только в ногу никак не попадете! — А я то же самое слышал о вас, любезный, хотя трудно поверить, чтобы у вас хватило на это самонадеян¬ ности. — Боюсь, что вы правы, да, я этого боюсь; как подумаю о себе — что я такое, как мало я знаю и как сурова моя жизнь, то сам понимаю, что бессмысленно питать надежду, будто такая ученая, такая веселая, добрая и нежная... — ...и красивая, не забудьте добавить, — грубо прервал его Мюр. — Да, да, и красивая, — кротко и смиренно согласился проводник. — Конечно, я должен был вспомнить и о красо¬ те, когда перечислял все ее достоинства, потому что моло¬ дая лань, когда она еще только учится прыгать, не так ра¬ дует глаз охотника, как Мэйбл радует мой взор. Я в самом деле боюсь, что все мои мечты о ней несбыточны и самона¬ деянны. — Ну, уж если вы сами, любезный, так думаете, по своей природной скромности, то я считаю своим долгом по отношению к вам, моему старому товарищу и однополча¬ нину... — Квартирмейстер, — перебил его собеседник, при¬ стально глядя ему в лицо, — мы часто живали вместе 297