Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

которым Керби складывал готовый сахар, и принялся с ви¬ дом знатока рассматривать остывшие куски. Тем временем Мармадьюк спешился и теперь внимательно оглядывал де¬ ревья и приспособления Керби, с неудовольствием заме¬ чая, как небрежно и расточительно собирается сок. — Ты опытен в этих делах, Керби, — сказал он. — Ка¬ ким же способом ты изготовляешь свой сахар? Я вижу, у тебя всего два котла. — От двух котлов столько же проку, как от двух тысяч, судья. Я обхожусь без всяких там выдумок, этим пусть занимаются те, кто варит сахар для знати, а только если вам нужен настоящий кленовый сахар, то лучше моего вы все равно нигде не найдете. Я выбираю деревья заранее, а зарубки делаю потом — скажем, в конце февраля, а в горах так не раньше середины марта... ну, когда сок начинает бежать как следует... — А скажи, — перебил его Мармадьюк, — ты выбира¬ ешь деревья по каким-нибудь внешним признакам? — На все есть своя манера, — ответил Керби, делови¬ то размешивая сироп в котлах. — Вот, скажем, надо знать, когда мешать в котле и сколько времени. Этому нужно учиться. Рим-то ведь не один день строился, да и Темплтон тоже, если на то пошло, хоть ничего, не скажешь, это ме¬ стечко быстро растет. Я никогда не делаю зарубку на. чах¬ лом дереве, а только на таком, у которого кора хорошая, Ведь деревья-то болеют вроде людей, ну, и делать зарубку на больном дереве — это все равно что запрягать лошадь^ запалом в почтовые сани или возить бревна на хромом воле. — Все это так, но каковы же признаки болезни? Как ты отличаешь здоровое дерево от больного? — А как доктор отличает, у кого лихорадка, а у кого простуда? — перебил Ричард. — Смотрит, нет ли сыпи, и щупает пульс. — Вот-вот, — подхватил Билли. — Сквайр попал в точку. Я на них посмотрю — и вижу. Ну, так, значит, когда сок начинает бежать как следует, я вешаю котлы и делаю зарубки. Первую выпарку я веду быстро, чтобы разобрать¬ ся, какой это сок. Ну, а когда он начинает загустевать, вот как в этом котле, большого огня разводить нельзя, не то сахар подгорит, а горелый сахар на вкус плох, хоть бы и очень сладкий. Тогда начинаю его черпаком переливать из одного когла в другой, и делать это надо до тех пор, пока 660

он не начнет тянуться ниткой, если вынешь мешалку... А уж тут за ним нужен глаз да глаз. Есть способ подсуши¬ вать его глиной, когда он затвердеет, только им не все пользуются — одним он нравится, а другим нет... Так как же, мусью, берете мой товар? — Я дам вам, мистер Билл, за один фунт десять су. — Я свой сахар не меняю и беру за него только налич¬ ные. Ну, вам-то, мусью, я, пожалуй, уступлю, — добавил Билли с задабривающей улыбкой. — С вас я возьму всего галлон рома и материи на две рубашки, если вы заберете и патоку. А уж и хороша-то она! Я вас обманывать не буду, да и вообще я не обманщик, но только такой патоки мне пробовать еще не приходилось. — Мосье Лекуа предложил вам десять пенсов за фунт, — пояснил Эдвардс. Лесоруб смерил говорившего взглядом, но ничего не от¬ ветил. — О да, — сказал француз. — Десять пенсов. Je vous remercie, monsieur. Ah, mon Anglais! Ge l'oubli toujours!1 Лесоруб перевел угрюмый взгляд с одного на другого и, видимо, пришел к заключению, что они над ним смеют¬ ся. Он выхватил из котла огромный черпак и начал стара¬ тельно размешивать кипящую жидкость. Несколько минут он то наполнял черпак, то, высоко подняв его, сливал назад в котел густой, тягучий сироп, а потом вдруг помахал чер¬ паком, словно желая остудить то, что в нем осталось, и под¬ нес его к лицу мосье Лекуа, сказав: —■ Вот попробуйте, мусью, и сами скажете, что мало за него даете. Да одна патока дороже стоит! Любезный француз несколько раз робко потянулся гу¬ бами к черпаку и наконец проглотил изрядное количество обжигающе горячей жидкости. Затем он прижал руку к груди, бросил жалобный взгляд на дам и, как рассказывал впоследствии Билли, «выбил ногами такую дробь, что ни одному барабанщику за ним не угнаться. А потом стал так шипеть и ругаться на своем французском, что любо-дорого. Ну, да вперед ему наука, не будет насмехаться над лесо¬ рубом». Керби принялся снова размешивать свой сироп с самым невинным видом, и зрители, возможно, не догадались бы, 1 — Благодарю вас, мосье. Ах, этот английский! Я его все вре¬ мя забываю! (франц.) 661