Читаем Избранные стихи (СИ) полностью

Я ошибся в склонении? Сколь вы внимательны!

Кабы с тем же надрывом, танцуя на party, вы

подмечали топорность какой-нибудь бляди!..


Как Мальчиш-Кибальчиш за столом с буржуинами

(кто читал, тот скумекает) буду я честно

отвечать на вопросы! Согнать с мозга жиру бы

вам немного пора (как всегда поспешили вы,

обозначив свои неприглядные чресла


в выражении щёк на портрете для паспорта).

Прочитать до сих пор, не поняв сути, аки

пассажиры незнамо какого транспорта,

уходящего за угол! Чувственность развита

вами будет чуть позже - в законном браке.


2012/2016



* * *

Не нашумел

ни творчеством, ни изгибом

тела, и как древний

этруск или, скажем, шумер -

со шкалы Времени

сгинул.


Обиды нет, лишь досада...

Воспоминания взрослых

отношений внутри

детского сада

освежают... Я в мозг свой

искусство внедрил


посредством малюсенькой

репродукции Васнецова:

на полотне

Алёнушка, грустненько

склонив лицо, на-

блюдала меня на дне...


Я играл с пластелином.

Верхние позвоночки

трескались от напряжения.

Голова-то простила,

но родимую шею я

приговорил досрочно.


По наскальным записям

исполнив ноктюрн

Глинки,

будто занавесом -

затемняю окно тюлем,

чтобы блики


лучей славы

не мешали уединению.

Объясняю просто

я имеющей место подставы

причину: окна затемнение -

признак умственного прироста!


2016



* * *

Отправил необычное письмо:

давненько не использовал бумагу

как средство переписки (в основном-

то чатился)... Облизанную марку

к конверту педантично прилепив,

задумался: заводы по созданью

стержней для ручек - орден Ви.Ай.Пи.

(тов.Ленина) и массу прочих званий

бесспорно заслужили! Мне насос

рисуется на поле синих скважин,

качающий чернила, ибо спрос

на пасту был огромен, орден - важен...


У трезвого читателя вполне

возможно сам собой возникнет здравый

вопрос: и что случилось, чтобы мне

пришлось менять привычки? Я не знаю...

Всего скорее - чувство ностальжи

по письмам, непрочувствованным вовсе...

В двоичных - характерной нет души,

сквозившей в прописи.


2013



* * *

Открыл дверь

в квартиру,

и увидел такую картину:

мужики пьют из бочки портвейн

как в средневековом трактире.


Интересуюсь: "Кто вы?" -

прихуев соответственно случаю.

- Проходи, будь как дома, -

отвечают, - нам скучно! Я,

не выдержав наглости тона,


встал в позу

дуэлирующего Арамиса,

намекая на поединок. Вызов

не принёс пользы,

но удостоил сюрпризом:


- Чем устраивать танцы,

выпил бы портвешку!

Издеваются,

гады! Я напряг бошку

и оценил шансы.


"Наливайте!" -

говорю. А что было мне

делать? - отсутствие выбора...

Чуть позже - прямо на скатерть

мня вырвало...


2016



О НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМ ПЬЕДЕСТАЛЕ


Какого чёрта я буду искать новые формы,

если стихи мои не звучат даже фона

ради - в наушниках борющихся за потребителей - айфонов

и проч. пожирающих мозг девайсов?

Рифмовать-то умею, поэзия же - достала

в первую очередь: уродившейся без дара

чтения аудиторией... Не существует этакого пьедестала

для оценки коэффициента таланта. Я несколько растерялся...

(...было, достигнув возраста смерти Христа, но...)


мне повезло чуть больше многих:

стихи заменили мне микроблоги,

читаемые исключительно для "споки-ноки"

автором их... Впрочем, я привыкший.

Хотелось бы возразить себе же:

"А чего ты хотел? Да, не каждый читатель желаемо бешен

до поэзии! Отвлекись и подумай о тех, кто успешен:

ты на их месте вообще б не выжил!"

("Забей, и давай перед смертью врежем!")


Принимать очевидную точку зрения,

причём, свою - всё равно что стакан отворотного зелья

накатить в одиночестве: тут не просто не до веселья

будет - совсем превратишься в личность

с загранпаспортом, военником, дипломом...

Это не плохо, нет, скорее - ново!

Из Джедая превратиться в простое Homo,

из анналов поэзии своё имя вычесть...

(Странно, но ощущение смерти как будто знакомо...)


Привыкать к боли в печени и к приставке "мед",

принимать как должное: под джинсой - рядовой скелет,

а не некая субстанция, выковыривающая из подсознанья на свет

обращённую в буквы музыку... Так какого ж чёрта

было нужно устраивать трали-вали

столько лет, соглядатайствовать в астрале,

упиваться фантазиями о мифическом пьедестале,

ждать от мира и от себя самого чего-то?...

(Видимо, мы друг от друга порядком устали...)


2012



НИЖНИЕ


Мы сцепление жизни

с разумом выжмем

и покинем ступень со стилизованной единицей,

ибо каждый из нас хоть раз оказаться нижним

в иерархии акта зачатия алчет... Делиться нам

меж собою нечем и бороться не за что,

мы размытые формы веры исправим ретушью;

нами созданный бог помогает нищим

духом, а не обладателям внешними

преимуществами (нездоровыми лицами).


В нас порой кидают

подобранные в толстых книгах

камни, и мы подставляемся под удары

всеми своими членами!

Нашим ртам не избавиться от очертаний крика:

на дырявую челюсть

как будто бы обреченны мы...

Неприязнь к себе - не болезнь, а скорее - вид

терапии, впрочем, если учесть,

что ничего не болит

кроме совести - нас не размажет квадрига

веры в царство добра (до сих пор ничейного)...


Нам почти плевать на себеподобных,

чья слюна растворила нас, кислоты быстрее;

нами созданный бог (в рассуждениях их) - подонок,

коий будет однажды предательски нерасстрелянным

на глазах его авторов, то есть наших -

мудростью книжек...

Будет проклят однажды

тот, кто зачем-то выжил,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза