Читаем Избранные стихи (СИ) полностью

признавшись, что грех недоверия к обществу - тонок.

Но жить под его патронажем -

человеческих сил выше...


2012



* * *

Скорость света увеличилась за время,

отведённое на выбор поведения

в магазине. За последнюю неделю я

слышал сотни лицемерных одобрений

рукописного источника подвохов

и традиций. Изувеченный булавками,

я бросаю золотые купола в камин.

Это плохо?


Кипа выцветших альбомов и тетрадок,

над которыми висят стальные ножницы,

не способна обозлиться, но опошлиться,

если так об этом просят, будет рада.

Из-под битого стекла торчат окурки,

словно пальцы не меняющие поз своих.

Отпечатаются буквы песен фосфорных

в Петербурге,

где не может не найтись такой улыбки,

от которой не бежит по телу дрожь, и страх

отпускает нескончаемое множество

воробьёв, спасая их от взглядов липких.


Станций больше, чем стихов непорочных,

вместе взятых, да распавшихся на атомы.

Правят городом патологоанатомы.

Это точно.


2002



де БАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ


Для меня увлечение бальными танцами

равнозначно конкурсу высокооплачиваемой

мастурбации

на потеху арбитрам, техперсоналу и зрителям

Санкт-Петербурга... Или иначе:

народу без нации

(если хотите).


Девушки с автозагаром на лицах

и нарисованными глазами,

для чего вам бицепсы

на икроножных мышцах, заи?

В эпоху цареубийц

в уездном дворянском зале

так, поверьте, не танцевали!

Юноши

с подчёркивающими попы осанками,

на балах с Д'Артаньянами и Де Жюссаками

вы смотрелись продажными самками

бы, или хуже!

Вас и шпагами зацеловали,

и надругались бы над останками,

внешним видом, титулами и родовыми замками

(за румбу не высока цена ли?)...


Общество, чьи тенденции

задаваемы престарелыми геями

(облизавшими чёлки танцоров анальными гелями,

продолжающими несмотря ни на что надеяться

накачать смеха ради соски безволосые - гелием),

ведь в тебе забронированы раньше были места

и для гениев!

Что за метаморфозы

происходят с тобой? - я не в курсе, правда!

Не заметно, что как-то особенно радо

ты, составляя политику плейлиста

статистического хит-парада,

напоминающего танцевальную позу!


Для меня увлечение бальными плясками...

и показами мод... и певицами блядскими...

то есть всем, что волнительно для населения

Питера - ассоциируется с нанесением

на общество голубовато-серое

геля латиноамериканского.


2012



* * *

Я выдохнул и вышел вон,

при этом оставаясь в теле

(мне быть собой не тяжело),

глаза - и те не запотели,

когда, цепляясь за себя,

я закреплял фундамент массой

своих достоинств, засыпая

по ходу этих выкрутасов

ежесекундно. Я - герой

в своих глазах, ещё б не быть им!

Как несъедаемый король

я нахожусь внутри событий

со мной случаемых. И что

с того, что скромность мне не в жилу?

На Петропавловский флагшток

себя надеть я положил...


Невозвращение в себя -

удел бездарностей и быдла,

а тот, в ком разум не завял,

чья боль чиста и самобытна -

всегда найдёт себе приют

внутри себя - таков порядок:

в него нацеленно плюют

непониманием отряды

высоколобых пустотел,

всецело властвующих миром.

В своей упругой простоте

любой из них - довольно милым

мне показаться может, взгляд

когда бросаю я за шторы,

но взгляды те - их сильно злят

(ещё со школы).


2010



НЕПТИЧЬЕ


Деревня марким снегом, будто саваном

окутана. Потрескивает печка...

Восток здесь испокон веков от запада

разнится только ветром: на копеечный

оклад прожить тут можно, если вовремя

поставить субкультуру на брожение,

подаренную оборотню-ворону,

сидящему на самоуважении

старейшины, но вряд ли - члену общества,

поскольку птицы качества оседлости

с рожденья лишены (их одиночество

разыграно приспешниками серости,

наукой не востребованной). В племени

всегда найдётся жрец (шаман, священник),

который время пользовать от времени

соседей в соответствуйщие щели

не преминёт... Такие тут обычаи.

Не нам их хаять - ими дышим сами мы:

возможностями обладая птичьими,

предпочитаем крепостные саваны.


2014



* * *

Ушные ракушки набью я ватою,

цветы балконные - Неве сосватаю,

кося нетрезвыми зрачками в сторону

границы с Западом...

А что, не здорово


бы было выкинуть себя из прошлого

и настоящего? Чего хорошего

с балкона видел я? С Большой Медведицей

по цвету схожие

в иных созвездьицах


объекты космоса (без них вполне смогу

прожить до старости)? Привычка к Невскому

не неизлечится - была бы новая!

Погода мерзкая -

везде хреновая.


2013



ЧАЙНИК


Я заучиваю тишину, бурля

кипятком. Как любой петербургский невротик,

позабывший про газ, произносит "бля-а-а",

спохватившись не раньше, чем на работе

отвлечётся на чай - я ругаюсь, в свисток

направляя избыточность невского пара,

возомнив себя этакой телезвездой!

А воды, откровенно признаться - мало

(если память не вовремя подведёт, то

у нас проблемы, товарищ Первый)...

Ведь каким это надо быть идиотом,

чтоб уйти на работу - плиту не проверив!


Он наличность счёл, спрятал в волосы плешь,

пищевые излишки спустил в унитаз он,

а такую простую, казалось бы, вещь

упустил! И теперь я свищу над газом,

уповая на бдительность старушён,

через стенку хлебающих точно такой же

чай. Пока я на четверть опустошён -

через пару часов возгорю, похоже...


2014



* * *

Находясь под давлением

Вселенной (скажем,

приказов свыше),

я стою в отдалении

от замочных скважин

и от Вас: Вы же

время от времени

ближе ко мне (даже


чем положено

Перейти на страницу:

Похожие книги

Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза