Читаем Избранные стихи (СИ) полностью

Начинаю жизнь с удаления писем...

Хорошо ни тем, кто от толп зависим,

но их лидерам, спрятавшим телеса

в тылы финансовых закулисий...

А осознанно бы не принизил

тон поэтических предпочтений - сам

метал бы свиньями со сцены бисер!


2012



* * *

Многие пишут наружу,

я же стараюсь - внутрь:

им, понимаешь, нужен

блеск, оттого и врут

сами себе и читателям

каждой своей строкой

(с помощью ямбов и дактилей

славя себя)... Я - другой.

Не по таланту: хуй с ним!

(впрочем, и по нему)...

Знаешь, в своём искусстве...

ну... (нет, отбросим "ну"!)

я не пытаюсь в задницы

расцеловать тех, кто

им - не дай бог! - наслаждается

(тыкая пальцем в стекло).


2016



* * *

Я заигрался в рок-героя чересчур,

тогда как следовало стать им и на фоне

своих друзей блистать звездою, отфутболив

иные хобби, согласившись на ничью

в игре в поэзию, что было бы вполне

уместно, благо напускная многогранность

в саму себя уже по горло наигралась

и перестала понимать себя. По мне,

все эти игрища пора бы и пресечь,

ведь лучше поздно, чем когда-нибудь посмертно.

Ещё бы знать наверняка, что им на смену

придёт спокойствие (крутая, кстати, вещь) -

на размышление хватило б трёх минут,

ответ бы был на удивление банален:

меня без выпивки друзья не понимали

и раньше, нынче же - и с нею не поймут.


2010



* * *

Избегая неловких молчаний,

ты придирчиво откровенна

с собеседниками. Замечали

это многие... Ежедневно

прибегая к стандартным уловкам

заполнения пауз, со временем

ты добилась изрядной сноровки

говорить на любые темы.


Нарушая приличие правил

надрывающимся интеллектом,

мы с тобой на бильярде играли

в преферанс, оставаясь при этом

увлечёнными беглым просмотром

передачи с сомнительным смыслом.

Ты была до того не свободной,

что держалась вполне независимо,

если я, нарушая приличия,

прибегал к запрещённым приёмам

в разговорах о наших отличиях

в рамках совести и закона

сохранения лунной энергии...

Кем бы ни были мы - довели нас

планетарные наши коллеги

до истерики. Ты веселилась

с каждым часом всё тоньше и резче,

постепенно теряя опору:

даже самые глупые вещи

забывались к концу разговора

под нажимом больного сарказма

в подобающей месту манере...

До того было всё несуразно,

что я слушал и... верил, и верил...


2010



* * *

Я похож на коньячную ёмкость?

Если да, то прошу учесть:

между мной и бессмертием - пропасть

(я под ней понимаю челюсть).


Хорошо бы хоть раз отчеканить

на бутылочной пробке свой герб

и с восторгом побиться щеками

о рецепторы на языке!


Я слежу за движеньем молекул.

Энтропия их жизни меня

увлекает. Будь древним я греком -

олимпийских богов умолял


бы оставить в покое ту расу,

о которой напишет их вождь:

"Мы не будем ценить пидорасов;

на мякине нас не проведёшь! -


намекая на некий постельный

вариант отношений двух жоп. -

Не бывает сего у растений

и носителей бархатных шорт!"


Нет, не ёмкость, но стать бы я мог ей!

Не меняя рабочей руки,

изменю коньяку с русской водкой,

идеалам свои вопреки.


2016



* * *

"Общественно-полезный труд

в контексте творчества - занятен", -

в течении пяти минут

мне обрисовывал приятель

портреты душ моих коллег

по стихоложеству. Чуть позже

я выставил его на смех,

устои дружбы растревожив:

"Нельзя давить на взгляды тех,

кто близорук в своих устоях!", -

"Сединами на бороде

очерчены следы историй,

непопадающих под тип

народом признанных, народ-то

не ошибается!", - "Поди

ещё и верит, что не продан

кому-то кем-то за гроши?", -

я реагировал свирепо!

Он сунул мне моей души

портрет своим ответом... Мне бы

сдержаться было, плюнуть на!

Куда там - я рублю наотмашь:

"Борцу со Злом мешает Тьма,

его зовущая на помощь!"


За разговором я уснул...

Не от занудства, просто как-то

не удержался: сел на стул

подставленный официантом,

и увидал свой глаз на дне

широкой стопки - дело плохо!

Мой собутыльник был подлей,

чем я (на поприще пороков) -

он о народе и труде

мог говорить часами, я же

копался вилкой в бороде -

я был немало ошарашен,

представив бледные кусты

на рыжине... Сменить бы имя

и записаться в монастырь

какого-нибудь Шао Линя,

тогда подстригся бы под ноль,

и, изучив ушу и самбо,

я с подбородка по одной

повыдергал седины сам бы!


2010



ПЕРВОЕ ЧТИВО


Мой рост

среднего выше,

но достать до звёзд

ни разу не вышло,

на регулярность попыток

несмотря... Я вижу

в этом происки позабытых

создателей "First

Fiction"...


Я и сам пишу,

то есть из пальца

высасывая очередную чушь -

заключаю в панцирь

прочий мир, с населяющим

его обществом жуж-

жащих ящеров:

земных постояльцев;


потому, заподозрил

в сопротивлении

моих к звёздам

потуг - племя

людей, коим

я прописал дозу

мерзости. Для изгоев

времени

это идет на пользу.


Обиделись на рептилий,

привычные к штампам

людишки? Наворотили

в планетарном масштабе

вы такого, что

в привокзальном сортире

смердящие корюшкой

кучи - вполне ожидаемы

и не так уж противны


вам. Жалко до боли мне

планету

и себя, тем более,

что меня нету

среди звёзд. Но почти

поняли

создатели Первого Чтива

меня - не поэтому!


2015



* * *

Когда тошнит от группы "Чайф"

её бухого гитариста,

я назидательно скучаю...

Нет обоснованного смысла

доказывать другим, что я

(как музыкант) гораздо круче,

хоть в зрителей и не швыряю

поэзию навозной кучи.


Скрипит по швам похмельный мозг -

он этим имиджем и ценен!

Добившись статуса рок-звёзд,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза