Избранные труды

Прав Б. С. Утевский, когда указывает, что «если понимать возмездие как акт справедливости, как удовлетворение морального требования – не оставлять вызывающие негодование социалистического общества преступления без заслуженного наказания, соответствующего тяжести вины преступника, то нельзя отрицать, что такое наказание воспринимается трудящимися как справедливое возмездие преступнику».[361] Переживая определенные лишения и страдания, преступник как бы искупает свою вину перед обществом за совершенное преступление.

Н. С. Хрущев говорил, что «надо предавать народному суду таких людей, наносящих огромный ущерб народу, нашему великому делу, надо послать их туда, где они, отбывая заслуженное наказание за развал хозяйства, будут искупать допущенные ими преступления перед обществом».[362]

Удовлетворение чувства справедливости членов социалистического общества, которое достигается возмездием преступнику за совершенное преступление благотворно сказывается на жизни общества. Оно укрепляет веру в законность и правопорядок, вселяет уверенность в каждого члена общества, что его личность, его личные и общественные интересы надежно охраняются государством.

Вряд ли можно согласиться с утверждением проф. М. Д. Шаргородского о том, что причинение страданий и лишений в качестве возмездия за совершенное преступление противоречит принципу гуманности советского уголовного права.[363]

Прежде всего в этом утверждении гуманность советского уголовного права понимается однобоко: лишь как забота об интересах преступника, в то время как она заключается не только в этом, но и в том, что при помощи уголовных законов защищаются от преступлений честные члены нашего общества.

Генеральный Прокурор СССР Р. Руденко пишет: «Социалистический гуманизм не имеет ничего общего со стремлением прослыть добрым за счет интересов общества; напротив, он требует, чтобы общество было полностью избавлено от злостных преступников, от тех, кто совершает тяжкие, особо опасные преступления, от особо опасных рецидивистов. К этим уголовным преступникам не может быть ни малейшего снисхождения».[364]

Это утверждение М. Д. Шаргородского в какой-то степени было бы справедливым, если бы лица, считающие, что наказание имеет целью кару, рассматривали кару, возмездие в качестве единственной цели наказания.

На самом же деле кара представляется нам в качестве одной из целей наказания и притом не основной. Страдания и лишения причиняются виновному не только как возмездие за совершенное преступление, но и в целях исправления, перевоспитания преступника и предупреждения совершения новых преступлений.

Совершенно очевидно, что причинение страданий и лишений в этих целях нельзя не признать гуманным актом.

Возмездие, кару нельзя отрывать от других целей наказания. Наоборот, удовлетворение чувства справедливости, достигаемое возмездием, содействует достижению и других целей наказания. М. Д. Шаргородский сам признает, что «только справедливое наказание может оказывать воспитательное воздействие. Если же наказание воспринимается как несправедливое, то оно не только не воспитывает, а, наоборот, вызывает протест и озлобление».[365]

М. Д. Шаргородский, стремясь опровергнуть взгляд на кару как одну из целей наказания, говорит, что страдания и лишения, которые причиняются преступнику, являются не целью наказания, а средством достижения таких целей, как исправление и перевоспитание и предупреждение совершения новых преступлений.

Такое противопоставление цели и средства противоречит марксистской диалектике. Диалектика считает вполне возможным положение, при котором одно явление выступает в качестве цели какого-либо процесса и одновременно оно является средством достижения каких-либо других целей.

Так, например, исправление и перевоспитание является одной из целей наказания, вместе с тем оно является средством достижения другой цели наказания – предупреждения совершения новых преступлений. В свою очередь предупреждение преступлений, будучи целью наказания, вместе с тем является средством ликвидации преступности.

Точно так же решается вопрос о лишениях и страданиях, которые причиняются виновному при исполнении наказания.

Диалектический подход к уяснению сущности наказания по советскому уголовному праву позволяет сделать вывод, что страдания и лишения, с одной стороны, являются свойством наказания, а с другой стороны, причинение страданий, лишений, ограничений в правах является карой за совершенное общественно опасное деяние и в этом смысле выступает как одна из целей наказания (возмездия). Однако и как свойство наказания (как средство достижения целей исправления), и как цель удовлетворения моральных и политических требований социалистического общества, эти ограничения в правах и лишения определяются в целях борьбы с пережитками капитализма в сознании отдельных советских граждан и общего воспитательного воздействия. Таким образом, лишения и страдания, выступая как кара преступнику, вместе с тем являются средством его исправления и перевоспитания.