Избранные труды

Приговором Челябинского областного суда Н. был осужден по п. «е» ст. 102 УК РСФСР. Обстоятельства совершенного Н. преступления таковы. 12 августа 1962 г. он, находясь в нетрезвом состоянии, проник в сад, принадлежащий М., и сорвал несколько яблок. Будучи задержан М., Н., боясь ответственности, нанес М. удар перочинным ножом в плечо и повредил ему артерию. От большой кровопотери потерпевший умер. В судебном заседании Н. утверждал, что умысла на убийство М. он не имел, нанес ему удар ножом с целью освободиться от него и затем скрыться. Эти показания подтверждались и характером нанесенного М. ранения. Судебно-медицинская экспертиза констатировала, что при своевременной медицинской помощи жизнь потерпевшего могла быть спасена. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассмотрев дело в порядке надзора, переквалифицировала действия осужденного на ч. II ст. 108 УК РСФСР и указала, что материалы дела не свидетельствуют о наличии у Н. умысла на убийство М.[704]

Имеют место и обратные случаи, когда при наличии данных об умысле на убийство действия виновного квалифицируются как причинение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшего.

П. и Е. затеяли в автобусе ссору с Ш. и И. На остановке Ш. и И. вышли из автобуса и попытались скрыться от преследователей в парадном одного из домов, но те догнали их. П. нанес И. удар ножом в грудь и дважды ударил в грудь ножом Ш. Раненый Ш. попытался спрятаться в подъезде соседнего дома, но Е. обнаружил его и ударил по голове скамейкой, а подоспевший П. еще раз нанес Ш. удар ножом. Дальнейшее избиение Ш. было прекращено благодаря вмешательству граждан. П. и Е. скрылись, а Ш. и И. были доставлены в больницу в тяжелом состоянии. Спустя три часа И. умер, Ш. были причинены тяжкие телесные повреждения. Народный суд 2-го участка Орджоникидзевского района г. Таганрога квалифицировал действия П. и Е. как умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшего (по ч. II ст. 142 УК РСФСР 1926 г.). Такая квалификация действий виновных была явно ошибочной, ибо орудие, которым было совершено преступление, способ его применения (нанесение ударов ножом в грудь) и характер причиненных повреждений (ранение сердца и др.) свидетельствовали об умысле П. и Е. на убийство. По протесту заместителя Генерального Прокурора СССР президиум Ростовского областного суда отменил приговор народного суда. При новом рассмотрении дела П. и Е. были признаны виновными в умышленном убийстве[705].

Разграничение умышленного убийства и тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего, должно проводиться по субъективной стороне деяния. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 июля 1960 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» по этому вопросу указывается следующее:

«Суды должны строго отличать умышленное убийство, предполагающее наличие прямого или косвенного умысла со стороны виновного на причинение смерти потерпевшему, от умышленного причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, когда отношение виновного к указанным последствиям своих действий выступает не в форме умышленной вины, а в форме вины неосторожной»[706].

Умышленные тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собой смерть потерпевшего, представляют собой состав, который возможен лишь при наличии так называемой смешанной формы вины[707]. Отношение лица к нанесению тяжких телесных повреждений выражается в форме умысла (прямого или косвенного), отношение же к смерти потерпевшего (последствию, квалифицирующему данное преступление) – в форме неосторожности (когда лицо не предвидит, что может наступить смерть, хотя должно и может это предвидеть). Приведенную конструкцию субъективной стороны состава тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего, единодушно одобряют большинство советских криминалистов[708].

Вернемся к рассмотренному выше делу по обвинению Н. Субъективная сторона преступного поведения Н. выражалась в следующем. Н. сознавал, что причиняет М. телесные повреждения, предвидел, что эти повреждения могут оказаться тяжкими и сознательно допускал наступление таких повреждений. По отношению же к возможности наступления от таких действий смерти потерпевшего вина Н. выражается в форме преступной небрежности – он не предвидел возможности наступления смерти, однако по обстоятельствам дела должен был и мог предвидеть смертельный исход. Вина Н. – смешанная (косвенный умысел по отношению к причинению тяжких телесных повреждений и неосторожность по отношению к наступлению смерти). Поэтому он и подлежит ответственности по ч. II ст. 108 УК РСФСР.

Иной характер носили действия П. и Е., которые действовали с прямым умыслом на причинение смерти Ш. и И. Поэтому они и должны отвечать за умышленное убийство, а не за причинение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшего.