Избранные труды

Вменяемость лица устанавливается на основании не только медицинского (биологического), но и юридического (психологического) критерия. Последний включает в себя сознательный, интеллектуальный (способность отдавать себе отчет в своих действиях) и волевой момент (способность руководить своими действиями). При полном опьянении человек утрачивает способность и понимать свои действия, и управлять ими. Внешне более или менее целесообразные поступки человека в таком состоянии, кажущийся контакт с внешним миром, кажущаяся ориентировка в окружающем не обусловлены актом сознания, а представляют собой привычные автоматические импульсивные действия, в основе которых лежат условные и безусловные рефлексы[1405]. Такая трактовка вопроса вытекает из учения великих русских физиологов И. М. Сеченова и И. П. Павлова. Итак, при полном опьянении налицо как медицинский, так и юридический критерии невменяемости.

Неправильна точка зрения некоторых психиатров, обосновывающих вывод о вменяемости пьяного при любой степени опьянения ссылкой на то, что уголовный закон считает его вменяемым[1406]. «Закон, – совершенно справедливо указывает А. Б. Сахаров, – решает вопросы ответственности, и если условия последней связываются с психическими способностями человека, закон исходит из данных медицинской науки, а не наоборот»[1407]. Решая вопрос об ответственности за преступления, совершенные в состоянии опьянения, законодатель вовсе не связывает его обязательно с тем, как влияет опьянение на вменяемость. Лица, совершившие преступление в состоянии полного опьянения, с точки зрении законодателя подлежат ответственности за содеянное, хотя они и были в этот момент невменяемы. Такой подход законодателя обусловлен социальными целями борьбы с пьянством и связанной с ним преступностью.

Уголовная ответственность за преступление, совершенное в состоянии полного опьянения, когда лицо утрачивает способность отдавать себе отчет в своих действиях или руководить своими поступками, наступает на основании того, что это лицо сознательно и по своей воле привело себя в такое состояние и что уже в момент употребления алкоголя оно знало, что в результате сильного опьянения может потерять контроль над своими действиями, и, зная это, тем не менее, легкомысленно или безразлично относилось к возможности совершения в результате опьянения общественно опасных действий и причинения тех или иных вредных последствий. В отличие от невменяемости, возникшей независимо от субъекта, невменяемость вследствие опьянения возникает по вине лица, зависит от его разума и воли. «Опьянение есть добровольное безумие», – говорил Аристотель.

Как указывает А. Б. Сахаров, «субъективная связь в этих случаях как бы удлиняется и расширяется, соединяя общественно вредные последствия, причиненные в состоянии опьянения, не только с действиями, непосредственно их вызвавшими (удар, выстрел и т. п.), но и с фактом злоупотребления алкоголем»[1408]. Виновность лица, совершившего преступление в состоянии опьянения, определяется с учетом отношения его психики к инкриминируемым действиям не только непосредственно в момент их совершения, но и в предшествующий ему, причинно с ним связанный момент употребления алкоголя.

Одним из проявлений демократизма советского уголовного права является принцип, согласно которому уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления (ст. 3 Основ уголовного законодательства). Игнорировать этот принцип по отношению к лицам, совершившим преступление в состоянии опьянения, значит допускать объективное вменение, глубоко чуждое нашему уголовному праву[1409].

В состоянии полного опьянения вменяемость лица исключается, а ведь она является необходимой предпосылкой вины и уголовной ответственности[1410].