Избранные труды

Милиционером мы всегда дорожили потому, что он охраняет наше спокойствие, помогает нашему благополучию. Милиционера мы всегда уважали потому, что видели в нем превосходного исполнителя долга. Мы его высоко ценили потому, что он то и дело рискует жизнью. Но думали ли мы когда-нибудь, что милиционера мы полюбим? Полюбим просто, сердечно, дружелюбно. Он привел нас к этому чувству. Привел великолепным соединением мужества с мягкостью, строгости с вежливостью, внимания с твердым руководством

В. И. Немирович-Данченко

«Товарищ милиционер!..» (Вместо введения)

Слово «милиционер» не слишком авантажно в восприятии. Мне самому оно почему-то режет слух. И когда меня или моего коллегу останавливают на улице возгласом: «Товарищ милиционер!», я думаю: а почему бы собеседнику не взглянуть на погоны и не обратиться по званию – товарищ полковник, например? Ведь работникам милиции присваиваются специальные звания. Есть сержанты, есть генералы милиции.

Из-за этого не очень понятного предубеждения я даже хотел в подзаголовке книги написать не два, а три слова: записки офицера милиции. Куда как солидно! Но отказался от этого, ибо получалось, что я отмежевываюсь от большой группы своих товарищей, имеющих звания младшего начальствующего состава и носящих старшинские, сержантские знаки различия и гладкие погоны рядовых. А ведь читателю в повседневной жизни чаще всего встречаются именно они – сотрудники административной (наружной) службы, зачастую не имеющие офицерских званий инспекторы дорожного надзора. Это в их адрес в первую очередь мечут громы и молнии мелкие хулиганы, недисциплинированные пешеходы или нарушившие правила движения водители. И к ним же стремглав бросается гражданин, попав в затруднительное положение, – за помощью, советом, наконец, просто за справкой…

Лейтенант милиции спешит на свидание

Она позвонила в двенадцать. Сказала, что приехала в Москву в командировку и будет ждать меня через два часа на площади Ногина.

Для того чтобы добраться от Высшей школы[205] до площади Ногина, нужен час времени (путь этот рассчитан до минут поколениями адъюнктов). Но мне не терпелось увидеть ее, и уже в двенадцать тридцать, на ходу надевая шинель, я выскочил на улицу. К остановке подруливал «икарус». Я хотел сделать рывок, но…

– Будьте любезны, как проехать в ЦИТО? – Я не совсем ясно себе представляю, где это учреждение находится, но, как добраться до него, могу объяснить даже спросонья: в районе нашей школы каждый четвертый интересуется дорогой туда.

Пока я объяснял симпатичной старушке, как отыскать собес, ушел второй автобус. Третий ушел через пять минут, но уже вместе со мной. Путь следования к кинотеатру «Рассвет» я прокричал, повиснув на подножке.

Выйдя из автобуса на площади Марины Расковой, я устремился к метро. У самого входа меня остановили сразу двое: пожилая женщина с портфелем интересовалась, как проехать в Химки. Я объяснил.

Однако второй вопрос, заданный молодым моряком, поставил меня в тупик:

– Скажите, где можно купить цветы?

Действительно, где на «Соколе» можно купить цветы? Пока я размышлял над этой проблемой, ко мне быстренько выстроилась очередь желающих навести справки.

На мое счастье в непосредственной близости мелькнула долговязая фигура адъюнкта нашей кафедры Володи Черняева.

– Товарищ лейтенант, – сказал я ему официально, – ответьте на вопросы граждан.

И, не дав ему опомниться, исчез. В вагоне метро:

– Правда ли, что Гусарову со второго круга разрешили играть за «Динамо»? (Откуда я знаю, я же болею за «Зенит»!)

– Как добраться до Третьяковской галереи?

Я выбрался на поверхность без двадцати минут два. И сразу же наскочил на застенчивую улыбку статного негра. С трудом подбирая слова и смущаясь от этого, он формулировал со скоростью слово – в минуту:

– Где… это… мавзолей… Ленин?

Я попытался объяснить ему по-английски. Но что-то у нас не ладилось: то ли мой английский не годился для разговорной речи, то ли негр был из бывших французских владений. Тогда я просто повел его к концу длинной очереди и пошел за цветами на площадь Революции.

В назначенном месте я был с опозданием в пятнадцать минут. Ее не было. Неужели была и ушла, обидевшись? В волнении я вытащил сигарету и начал хлопать себя по карманам в поисках спичек. Спичек тоже не было. В толпе людей отыскал милицейскую фуражку и начал протискиваться к ней:

– Дайте прикурить, старшина.

– Милиционер, а с цветами, – услышал за спиной девичий голос. Я узнал бы его из тысячи.