Избранные труды

Самые сильные впечатления – первые. Именно поэтому следующая ситуация, о которой я хочу рассказать, связана также с молодым работником. Это был первый год его милицейской службы.

Он приехал в следственный изолятор, чтобы допросить воровку, совершившую за короткое время с десяток квартирных краж, очень похожих друг на друга по сюжету. (Как юристу мне следует сказать: по способу совершения преступления – modus operandi[207].)

Девушка приезжала в город, в каком-либо из общественных мест заговаривала с местной жительницей, называлась командированной или прибывшей на учебу, жаловалась на отсутствие мест в гостинице или общежитии. Если не от первой, то от второй или третьей собеседницы получала приглашение переночевать или пожить. На следующее утро, а то и пробыв день-другой, исчезала, прихватив понравившиеся женские носильные вещи, если попадались, деньги. Изобличить ее труда не представляло: потерпевшие давали подробное описание, а сама она при каждой новой краже оставляла часть своих собственных или ранее украденных вещей.

Конвой привел обвиняемую. Девятнадцатилетняя девушка выглядела почти девочкой, щупленькой и совершенно безобидной. Бледными пальчиками она теребила углы скромно повязанной черной косынки, делавшей ее похожей на монашку из польского кинофильма.

– Дяденька, это вы будете меня судить? – Следователь дрогнувшим от сочувствия голосом объяснил своей подопечной, что судить ее будет суд, а у него функции другие, сам же после допроса отправился к начальству и, представьте себе, уговорил его, а затем и прокурора прекратить дело и передать Колоскову (такова была фамилия виновной) на поруки.

В день, когда перед Колосковой открылись двери камеры, ее следователь улетел в командировку в Киргизию. А когда через месяц вернулся, начальник следственного отдела мрачновато показал ему запрос из Анивы. Местные товарищи просили прислать прекращенное уголовное дело по обвинению Колосковой Светланы Ивановны для приобщения к имеющемуся у них другому уголовному делу по обвинению того же лица в четырех других квартирных кражах, совершенных в период нахождения на поруках. Запрос был написан без эмоций, невыразительным канцелярским языком, но следователю он показался пропитанным сарказмом.

Я вспомнил о том, как ошибся лейтенант милиции в прогнозировании поведения Светланы Колосковой, как и о ситуации с Ганенко, для того чтобы показать читателю: следователь не может уйти от обязанности принять решение. Даже в условиях дефицита информации. Даже тогда, когда по каким-либо причинам он не хотел бы его принимать. Сотрудник органов внутренних дел, в чьем производстве находится уголовное дело, ответствен не только за правильность принятого решения, но и вообще за его принятие. Нельзя оставить уголовное дело неоконченным, нельзя поручить принять решение по нему кому-то другому.

Есть анекдот об одном полуответственном чиновнике. Провожая его на службу, жена всякий раз наставляет: «Коля, смотри не принимай сегодня никаких решений!» Для следователя принятие такой рекомендации невозможно.

Всякой работе, а юридической особенно, противопоказана концепция «маленького человека». Правовед велик или мал не от того, какую ступень в служебной иерархии он занимает. Большим человеком можно быть на любом месте. Но на оперативной или следственной работе в милиции просто нельзя не быть большим.

Я довольно много езжу по стране и везде, естественно, стараюсь увидеть как можно больше. И меня уже не удивляет, когда в качестве экскурсовода, причем экскурсовода знающего, умелого, увлеченного, выступает местный сотрудник милиции. В поселке Янтарном Калининградской области есть выставка образцов изделий местного янтарного комбината. По единственной комнате, в которой размещается ее экспозиция, водил меня местный участковый инспектор. Видимо, уже приученная к таким визитам штатная сотрудница читала «Юность». Однако под конец и она подняла голову, заинтересовавшись весьма не тривиальной информацией. В кинофильме «Ночной патруль» был дедушка – комиссар милиции и была у него внучка. Маленькая девочка обращается к деду с просьбой рассказать ей сказку про… БХСС. Сценарист и режиссер не дали возможности зрителю выслушать такую сказку. Я написал сказку про БХСС – правда, не для детей, а больше для пап – моих учеников – инспекторов БХСС.

Сказка про/для БХСС

Давно это было. В столь давние времена, что мадеру еще в самом деле с острова Мадейра возили.

И вот однажды инспектор, то бишь дьяк, тогдашнего ОБХСС получает подметное письмо, что с мадерой не все чисто: загружают подлые мадейровские купчишки зафрахтованные каравеллы сырыми виноматериалами, а затем сие зелье несведущим россиянам как благородную мадеру сбывают. Прихватив с собой ябеду, дьяк отправился по начальству и вскорости командировку получил за тридевять земель, за тридевять морей – на остров Мадейру.