Избранные труды. Норвежское общество

Нужно отметить и другое важное отличие в развитии поземельных отношений в Норвегии от параллельных процессов в других странах: нет данных о массовом переходе земель бондов в собственность крупных землевладельцев в результате дарений. Земельные пожалования в пользу церкви совершались королями и светскими хёвдингами; церковь добивалась ликвидации ограниченний в распоряжении одалем с тем, чтобы присвоить земли крестьян. Однако на севере Европы не получил распространения институт прекария, являвшийся столь существенным рычагом мобилизации мелкой собственности в пользу церкви на континенте. Тем не менее, как уже было отмечено, то, что земля не превратилась в «товар», не послужило непреодолимым препятствием на пути развития в Норвегии крупного землевладения.

Эта примечательная особенность развития поземельных отношений, очевидно, связана с определенными характерными чертами социальной структуры. Мне уже приходилось отмечать многоукладность норвежского общества, присущую ему не только на ранней стадии развития, но и в течение всего Средневековья³. Эта многоукладность, выражавшаяся в одновременном сосуществовании различных социальных форм, сочеталась с весьма своеобразным положением норвежских крестьян, которые не потеряли своей свободы и находились в относительно слабо выраженной личной зависимости от земельных собственников. Можно предположить, что это своеобразие в какой-то мере было обусловлено неизжитостью архаических отношений земельной собственности; норвежский бонд не утратил полностью всех владельческих прав на свою усадьбу, и личная его свобода, подвергнувшись ограничениям, тем не менее в известной мере сохранилась⁴.

Многоукладность средневекового общества, принимавшая различные конкретные формы на отдельных стадиях его развития и в разных странах, вообще была, по-видимому, имманентной его чертой даже в период, когда феодализм доминировал. Норвегия принадлежала к числу стран, где эта многоукладность была выражена особенно сильно, и потому остается открытым вопрос, возобладал ли в ней феодальный уклад над другими формами социальных отношений. Трудно четко определить хронологическую границу, отделяющую дофеодальную стадию истории Норвегии от раннефеодальной — не должна ли речь идти скорее о различных пластах многообразной социальной действительности, сосуществовавших, разумеется, взаимодействуя, на протяжении всего Средневековья?

Мы видели выше, что дифференциация свободного населения Норвегии на хольдов и бондов была связана с понижением социально-правового статуса последних. Свобода бондов более не заключалась в полноправии, сделалась ущербной, тогда как хольды превратились в привилегированную группу, которая не обособилась окончательно от бондов и пополнялась за счет преуспевших выходцев из их среды, но вместе с тем отличалась от простых свободных своей родовитостью, богатством, общественным положением. Отмечая внутреннюю трансформацию старой социальной структуры, нельзя, однако, не отметить незавершенности и неполноты этой трансформации. Социальное расслоение, углубляясь, все же, очевидно, «автоматически» не увенчалось достаточно отчетливо выраженным классовым расслоением. При всех различиях между хольдами и бондами эти социальные группы не превратились сами по себе, в силу спонтанного развития, в антагонистические классы.

Для превращения структуры варварского общества в структуру общества раннефеодального потребовалось вмешательство той силы, которая отнюдь не была внешней по отношению к этому процессу, ибо сама возникла на его основе,— государственной власти. Уже было указано на необходимость различения между хольдами «первой генерации» — высшим слоем бондов в XI и XII вв., и хольдами «второй генерации», пользующимися покровительством короля и поддерживающими его землевладельцами и служилыми людьми в XIII в.