Избранные труды. Норвежское общество

Знатный человек должен был устраивать богатые пиршества, делать подарки всем приглашенным. Память о щедрых хавдингах передавалась из поколения в поколение. В «Книге о заселении Исландии» про сыновей знатного человека Хьяльти рассказывается: они являлись на тинг в таких одеждах, что «люди думали, будто это пришли Асы» (языческие боги скандинавов). На поминки отца они созвали всех хавдингов Исландии и других людей, общим числом 12 сотен (т.е. 1440 человек, ибо скандинавы считали на «большие сотни» — по 120), «и все видные люди ушли с пира с подарками»⁴⁹. То была самая большая тризна в Исландии. Вторую подобную тризну, куда были приглашены 9 сотен (1080 человек), включая опять-таки всю знать, устроили сыновья богатого и знатного Хаскульда — и здесь также «все знатные мужи получили подарки»⁵⁰. Даже в голодные, неурожайные годы, когда не хватало зерна, норвежские хавдинги продолжали пировать и по-прежнему содержали множество слуг, чтобы «не ударить лицом в грязь» и не допустить умаления своей славы и влияния. Ценой больших затрат, и даже идя на риск осложнения отношений с конунгом, они добывали зерно и солод, необходимые для устройства пышных пиров⁵¹. При этом в саге совершенно отчетливо видна связь обычая устраивать пиры с языческой верой: на пирах поднимали кубки в честь Тора, ели конину, произносили клятвы.

Для родовой знати обладание богатством представляло не самоцель, а средство поддержания и расширения своего влияния. Пир, празднество, на значение которого в жизни архаического общества указывает ?. Мосс, играл, как видим, огромную роль и в жизни средневековых скандинавов. Показательно, что намного позднее — после принятия норвежцами христианства и запрещения языческих пиров — в «Законы Гулатинга» было внесено постановление: все бонды обязаны устраивать ежегодные пиршества и выставлять со своего хозяйства определенное количество солода; только наиболее бедные люди могли уклониться от участия в этих совместных возлияниях пива, остальным же за отказ грозили штраф и даже конфискация имущества. Отличие от языческого пира заключалось лишь в том, что вместо возлияний в честь Асов теперь поднимали кубки с посвящением Христу и деве Марии. Интересно, однако, что выражение «за урожай и мир» (til ars ос til frioar), употребляемое в этом постановлении «Законов Гулатинга», восходило ко временам язычества⁵². Если у скандинавов и невозможно предполагать что-либо подобное путлачу, то щедрые раздачи подарков или обмен ими, а также самовосхваление на пирах были обычным явлением⁵³.

Вожди постоянно устраивали угощения для своих дружинников и приближенных. Собственно, когда дружинники конунга не находились в походе, они проводили время в его усадьбе за пирами и застольными беседами. Так было и у германцев времен Тацита, и у скандинавов эпохи викингов, и много позже. Пиршественная горница — центр в доме знатного человека. Пир и тинг — два узловых момента социальной жизни скандинавов, из которых первый едва ли не был главным.

Подданные, со своей стороны, приглашали покровителей и вождей на пиры, одаривали их, рассчитывая на поддержку и возвратные дары⁵⁴. Более того, основной формой общения между правителем и подвластным ему населением были поездки вождя по области или стране и посещение пиров, которые бонды должны были устраивать в его честь. Эти «кормления» — вейцлы — в раннем Средневековье оказывались определяющим средством получения доходов конунгами, а затем стали использоваться и для содержания их приближенных и служилых людей, которым они жаловали право сбора продуктов и даней. Добровольные угощения и приношения превращались в подати и ренты. Связь вейц-лы и обычая отвечать дарением на подарок или угощение проступает, по нашему мнению, в термине dreckulaun (от drecka — пить, устраивать пир, и launa — вознаграждать, возмещать), применяемом в «Законах Гу-латинга»⁵⁵. Этим термином обозначалось земельное дарение, пожалованное королем за устроенный в его честь пир, — dreckulaun приравнивался к другим видам неотчуждаемой земельной собственности, в частности к heiolaun — также пожалованию хавдинга. Вейцла стала со временем одним из важнейших источников развития феодальных отношений на Севере Европы.

Другой формой социальных связей у средневековых скандинавов, в которой опять-таки проявляется принцип «give and take», был распространенный в среде знати обычай fostr, barnfostr — отдачи детей на воспитание менее знатным лицам. При этом между отцом ребенка и воспитателем — fostri (fostrfaoir) — устанавливалась тесная, квазиродственная связь, включавшая некоторые элементы зависимости и покровительства: тот, кто получал отпрыска знатного рода на воспитание, как бы внутренне приобщался к «удаче» и «счастью» этого рода и мог рассчитывать на его поддержку⁵⁶.