Избранные труды (сборник)

По неоднократно встречающимся в практике делам об умышленном уничтожении имущества (дома) путем поджога: суды не привлекают поджигателя за покушение на убийство или телесное повреждение с косвенным умыслом, хотя поджог обыкновенно совершается ночью, когда жильцы дома спят и потому возможность причинения вреда их здоровью или лишения их жизни реально существует. Суды, осуждая в таких случаях виновных по ст. ст. 175 или 79 УК РСФСР, учитывают: при назначении наказания возможность причинения поджогом ущерба здоровью граждан или лишения их жизни, как отягчающие ответственность обстоятельства.

Мы пытались показать в предыдущих разделах, что в судебной практике дела о приготовлении и покушении встречаются только применительно к тем преступлениям, которые по самой природе своей могут быть совершены лишь с прямым умыслом. Таковы хищения, дезертирство, взяточничество, подлог, изнасилование, незаконный аборт, уклонение от службы в армии, обмеривание и обвешивание покупателей и др. Так что практически вся проблема приготовления и покушения при отсутствии прямого умысла относится лишь к предварительной преступной деятельности при тех преступлениях против личности, которые могут быть совершены при наличии всех форм вины. Однако в разделе о понятии покушения на основе материалов судебной практики нами было показано, что отграничение покушения на тяжкие преступления против личности от иных оконченных преступлений против личности проводится именно по субъективной стороне преступления, в зависимости от того, действовало ли лицо с прямым умыслом на убийство или на причинение тяжкого телесного повреждения, или умысел виновного имел другое содержание.

При изучении значительного числа уголовных дел нам довелось встретить лишь два дела, в которых суды усмотрели, и притом неправильно, покушение при отсутствии прямого умысла.

Вот первое из этих дел. Г., поссорившись со своей женой К., на почве ревности в комнате, где не было посторонних лиц, выстрелил в К. из охотничьего ружья. Пуля пролетела над головой К., причинив ей лишь ожог.

Виновный был привлечен к ответственности и осужден по ст. 19–136 п. «а» УК РСФСР за покушение на убийство с косвенным умыслом. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, оставляя приговор суда первой инстанции в силе, указала в своем определении: «Материалами дела эвентуальный умысел Г. в покушении на убийство К. доказан, и действия его квалифицированы правильно»[575].

Однако на самом деле здесь имел место прямой умысел. Г. действовал по мотивам ревности, он стрелял на близком расстоянии при отсутствии в комнате посторонних лиц, могущих воспрепятствовать преступлению. Следовательно, он предвидел и желал смерти К. Очевидно, что здесь имело место покушение на убийство из ревности, совершенное с прямым умыслом.

Еще более серьезную ошибку допустила Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в определении от 8 октября 1956 г. по делу Д. и Д-ва.

10 декабря 1955 г., ночью, Д. и Д-в, не имея специального пропуска, направились охотиться на волков в пограничную зону. При переходе моста через реку Угольная они были обнаружены нарядом пограничников, которые двинулись к ним навстречу, чтобы задержать нарушителей и проверить у них документы. Ввиду того, что ночь была темная, Д. и Д-в приняли пограничников за волков, и когда те приблизились к ним на 30–35 метров, открыли по ним стрельбу из ружей. В результате несколькими выстрелами был тяжело ранен в бедро, руку и грудь пограничник П. После этого Д. убежал домой, а Д-в спрятался под мостом, где и был обнаружен.

Коллегия сочла неправильной квалификацию действий виновных по ст. 19–137 УК РСФСР. Она справедливо не нашла в действиях осужденных прямого умысла на убийство, но вместе с тем при шла к выводу, что действия Д. и Д-ва, выразившиеся в покушении на убийство по неосторожности, следует квалифицировать по ст. 19 и ст. 139 УК РСФСР[576].

Такой вывод является ошибочным. В деле Д. и Д-ва имела место фактическая ошибка лиц относительно общественной опасности их действий и вины. Вопрос об ответственности при подобного рода ошибках решается, как известно, таким образом: если вся обстановка совершения преступления такова, что есть основания признать лиц добросовестно заблуждающимися и действующими, следовательно, без вины, лица от ответственности освобождаются. Если же эта обстановка не исключает вины, хотя бы в форме неосторожности, субъект подлежит уголовной ответственности на общих основаниях за неосторожное преступление.